Отец, прости за то, что я бываю слабым
И вместо ровных дорог выбираю ухабы.
Упрямый не по годам, сам себе на уме
И за мамины слёзы прошу прощенья вдвойне.
Меня не переделать - уж какой есть!..
И пусть в нищете, но не менял свою честь
На пустые слова, проценты и дивиденды.
Мне бы сбросить оковы и уподобиться ветру,
Но снова падаю пеплом в придорожную грязь,
Подниматься сложно, но страшнее пропасть
Средь городских спрутов, манящих пальцами,
Тех, что сожрут и не подавятся блядь.
А ведь не сразу увидишь волка под овчиной,
И я вновь получаю от близких ножик в спину.
Дичаю в каменных джунглях рваной нитью накала
Провожаю прохожих со звериным оскалом,
И где-то по хибарам меня кошмарило ночью,
И где вы санитары? Сука, одиночество!..
Душа разорвана в клочья, разбита об тротуары,
Но школа жизни научила держать удары
Отец, меня бы уже не было, если б не голос твой!
Я согрешил на небо и перед Тобой!
Худому телу дрожь дарит сила семи ветров
На кривых дорожках холодных бетонных хребтов.
Отец, меня бы уже не было, если б не голос твой!
Я согрешил на небо и перед Тобой!
Худому телу дрожь дарит сила семи ветров
На кривых дорожках холодных бетонных хребтов.
Я знаю много лишнего про себя и ближнего,
Я, как и Миша, раздевал лоха вопившего.
И никогда Артём не забудет то настроение,
С каким втроём мы шли во второе отделение.
Слава Богу, все на свободе, все вроде при делах...
Я понял многое тогда, в четырех стенах
У следака в кабинете Дзержинский на портрете,
А мы с тобой по сто шестьдесят второй...
Те, кто там не были, дорожите волей:
У них там кровь на мебели , кровь на линолеуме!
Этот конвейер набивает нами лагеря,
И кто-то слишком поздно понимает: ему есть, чего терять.
Серебряные кольца, нас уберёг Бог:
Один хороший человек нам тогда помог.
За мною долг, да, торчу не мало...
Зато не сели тогда ни я, ни Миша, ни Малый.
И мама мне не собирает дачки, носочки...
Сидели в тачке, болели почки,
Но это лучше, чем одиночка, лучше, чем КПЗ!
Я ставлю точку. Хватит. С'est assez.
Отец, меня бы уже не было, если б не голос твой!
Я согрешил на небо и перед Тобой!
Худому телу дрожь дарит сила семи ветров
На кривых дорожках холодных бетонных хребтов. Father, forgive me for being weak
And instead of flat roads I choose bumps.
Stubborn beyond his years, on his own mind
And for my mother's tears I ask for forgiveness doubly.
You cannot change me - what I am! ..
And even if in poverty, but did not change his honor
On empty words, interest and dividends.
I would throw off the shackles and become like the wind,
But again I fall as ashes into the roadside mud,
It is difficult to climb, but the abyss is worse
Among the city octopuses beckoning with fingers
Those that will gobble up and not choke, damn it.
But you will not immediately see the wolf under the sheepskin,
And again I get a knife in the back from my relatives.
I run wild in the stone jungle with a ragged thread
I see off passers-by with an animal grin,
And somewhere in the shacks I was terrified at night,
And where are you orderlies? Bitch, loneliness! ..
Soul torn to shreds, shattered on the sidewalks
But the school of life taught me to take the blows
Father, I would be gone, if not for your voice!
I have sinned in heaven and before you!
The power of the seven winds trembles a thin body
On the crooked paths of cold concrete ridges.
Father, I would be gone, if not for your voice!
I have sinned in heaven and before you!
The power of the seven winds trembles a thin body
On the crooked paths of cold concrete ridges.
I know a lot of unnecessary things about myself and my neighbor,
I, like Misha, undressed a sucker who was screaming.
And Artyom will never forget that mood
What three of us went to the second section.
Thank God, everyone is free, everything seems to be in business ...
I understood a lot then, within four walls
Dzerzhinsky in the portrait of the investigator in the office,
And you and I are one hundred and sixty-second ...
Those who were not there, cherish the will:
They have blood on the furniture, blood on the linoleum!
This conveyor is filling our camps
And someone realizes too late: he has something to lose.
Silver rings, God saved us:
A good man helped us then.
I have a debt, yes, I stick around a lot ...
But then neither I, nor Misha, nor Maly did not sit down.
And my mother doesn't collect dachas, socks for me ...
We sat in a wheelbarrow, kidneys hurt,
But it's better than a loner, better than a bullpen!
I put a point. Enough. С'est assez.
Father, I would be gone, if not for your voice!
I have sinned in heaven and before you!
The power of the seven winds trembles a thin body
On the crooked paths of cold concrete ridges. Смотрите также: | |
