Её отец был в бешенстве —
Он чинил её машину,
А я играл на гитаре,
Пил коньяк
И трепался с друзьями о том,
Что с нами будет потом...
А когда стало ясно,
Что лучше не будет,
Мы взяли ещё
И посидели как люди,
И расстались друзьями на том,
Что каждый молчит о своём.
И я пошёл домой,
Счастливый и глупый
Узнать её запах
И найти её губы,
И я подумал, что дом —
Это там, где она,
И что может быть так же
Каждый хочет думать о том,
Когда молчит о своём...
А ночью был ливень,
Он шумел по сонным крышам,
А мы забрались на небо,
Чтоб упасть
И лететь, не раскрыв парашют,
И вновь повторяли маршрут.
А когда подтвердилось,
Что ночь вдвоём короче,
Жизнь стала длинней,
И все стало о!чень,
И был, кстати, холодный грейпфрут
И чувство, что где-то нас ждут.
И она сказала —
Ты больше, чем лето,
И мне жалко тех,
Кто не знает об этом...
А я подумал, что лето —
Там, где я с ней вдвоём,
И что, может быть, так же
Каждый хочет думать о том,
Когда молчит о своём...
...Я видел разных вождей,
Героев, звёзд и президентов,
И каждый гнал свой рецепт,
Жрал коньяк
И трепался прилюдно о том,
Что с нами будет потом.
А когда было ясно,
Что лучше не стало,
Мы брали ещё,
А им всё было мало —
Они любили нас мечом и огнём
И знали, что молчат о своём.
А недавно я видел
Мальчугана в овраге,
Он пускал в небо змея
Из яркой бумаги,
И он спросил — Что есть счастье,
И как его зовут?
И я ответил — Не знаю!
Но вспомнил холодный грейпфрут
И чувство, что где-то нас ждут...
