Я очнулся под утро, спелёнут в белье,
Словно в саване девственно белом.
В этот раз я остался на грешной земле,
Хоть свеча в изголовье горела.
Тот скупой огонёк Вы до срока зажгли
Торопливой, дрожащей рукою.
И в холодной, безжизненно-тёмной дали,
Вижу вновь те часы непокоя.
Вот с ресниц пелена постепенно сошла;
Своего я не чувствую веса.
Надо мной распростёрла тугие крыла
Ночи прожитой Чёрная Месса.
Силы Тьмы круто взяли меня в оборот,
Словно в «Мастере и Маргарите»
На балу. Руки связаны, заткнут мой рот –
Словом, делайте всё, что хотите.
Вижу – свечи горят недобром в алтаре;
Лица-маски безжизненно серы.
И развязку я с ужасом жду, присмирев;
Воздух пью, перемешанный с серой.
Словно тысяча Солнц полыхнули в глазах –
Светоносный предстал предо мною.
И, открыв мою грудь – вожделенный Сезам,
Сердце взял в пузырящейся крови.
Стало нечем дышать, всё окутала гарь;
Губы тонкие вдруг улыбнулись.
Капли воска со свеч окропили алтарь,
И холодные пальцы сомкнулись.
В тесной клетке скелета забилась Душа,
Словно птица, что рвётся на волю.
И с небес, опустевшей обёрткой шурша,
Опустилось знамение горя…
Я очнулся под утро в постели своей;
Ночь прошла преждевременной болью.
В этот раз я остался на грешной земле.
И погасла свеча в изголовье.
© Олег Шепрут, 31 декабря 1990 года
