Я расскажу историю из жизни. Не из моей, а может из моей – неважно.
Я так стремилась духом не упасть, в глазах седых твоего взгляда.
Пыталась томно обойти все крики, драки и обманы.
Я радовалась теплым- искренним словам, что лучше нету ближе человека.
Ты так стремительно меня обнял, всего лишь за кусок металла.
Ты улыбался чисто, чистее за ручей у Рая, ты любил без фальши,
и без лжи, любил как друга не иначе!
А я страдала, мучилась, мечтала, все с каждым днем лилось и набегало,
воткнуть кинжал в прослойки вены,
и залиться кровью в кухне и на стены.
Под поезд провалиться, что б куски тела объедали суки,
но не кривила бы себя душа, под валом шкуры и волос.
В тот день старалась подойти, может что-то подсказать, как я люблю, люблю до мук,
но тут прошла она, и он бежал ей вслед, как верный пес,
как маленький ребенок, который думает о ней,
и темной ночью и в светлый день!
Той роковой минуты, тот роковой поцелуй, во мне не было горя
во мне не было боли, во мне была лишь пустота,
будто ты мне никто такой, и этим ты разрушил горя плач
и жалкие мученья доли, ты все убил, ее уж больше нет, теперь живет она
и припевает не думая о жалком суициде ,
не думая о жалком парне, который полностью ее убил!
I will tell the story of life. Not from mine, maybe from mine - no matter.
I so sought the Spirit not to fall, in the eyes of a gray look.
Tried to dively bypass all the screams, fights and deceptions.
I was glad to warmly sincerely, which is better not yet a man.
You hugged me so rapidly, just for a piece of metal.
You smiled clean, clean for the stream of paradise, you loved without false
And without a lie, loved how a friend is not different!
And I suffered, I suffered, dreamed, everything was raised every day and raided
stick the dagger in the layer of Vienna,
And pour blood in the kitchen and on the walls.
Under the train fails that b slices of bodies
But the soul would not curl, under the shaft of skins and hair.
That day I tried to approach, can tell something like I love, I love to MUK,
But here she passed, and he ran to her, as a faithful dog,
like a little baby who thinks about her
And dark at night and in a bright day!
That fatal minute, that fatal kiss, I did not have grief
There was no pain in me, I had only emptiness in me,
As if you are nobody, and that you destroyed grief crying
and pathetic flour shares, you all killed, no more, now she lives
And he feels without thinking about the pitiful suicide,
Without thinking about the pitiful guy who completely killed her! | |
