Всё образуется, всё перемелется,
И слов несказанных стена обрушится,
И поезд даст гудок, и мы разделимся
На уезжающих и остающихся...
И поздно руки жать и отговаривать,
И поздно выяснять причины-поводы –
Уже горят сердца закатным заревом,
Уже привыкли мы ходить на проводы.
Да, каждый вправе сам идти своим путём,
И вечно стелется дорога скатертью,
Но от земли родной сейчас мы не уйдём,
Как от больной и вздорной старой матери...
Глаза её блестят, и руки горячи,
Темны её дела и странны прихоти.
Мы для неё теперь – сиделки и врачи,
Пока не вылечим, пока не выходим!
Который год уже она в беспамятстве
Не помогают ни питье, ни снадобья
И самым ласковым из тех, кто рядом с ней
Подите прочь, – кричит, – мне вас не надобно.
И только Господу известен день и час,
Когда придёт её выздоровление,
Когда поднимется и созовёт всех нас
Не на поминки... а на день рождения!
1984
