Минут пятнадцать целых, может, за весь такой недолгий путь.
Ты ощущаешь сопричастность, и ничего нельзя вернуть.
Минут пятнадцать целых, может, за весь такой недлинный путь.
Минут пятнадцать целых, может, и ничего нельзя вернуть.
А может в воду заглянуть?
Свернуть в овраг, в цыганский табор.
Там раньше крали лошадей, потом пошло всё в ход подряд.
Потрёт жестянку Алладин, попросит путь, исполненный покоя и печали.
Где правит разум и скромен стыд.
Вот статуэтка из металла, вот статуэтка из песка.
Вот там — с обратной стороны экрана — там кто-то смотрит на тебя.
Там кто-то, что-то, кто-то, что-то.
Там — никто.
Там потемнело моё сердце.
Там потемнеет и твоё.
Fifteen minutes, maybe for the whole short way.
You feel your robust, and nothing can be returned.
Fifteen minutes, maybe for the whole untented path.
Fifteen minutes, maybe, and nothing can be returned.
Or can look into the water?
Collapse in the ravine in the Gypsy Tabor.
There used to crawl horses, then everything went into a row.
Spere Milk Alladin, asks the path, fulfilled peace and sadness.
Where the mind rules and modest shame.
Here is a figurine of metal, here is a statuette of sand.
Here there - on the reverse side of the screen - there someone looks at you.
There someone, something, someone, something.
There - no one.
There I darkened my heart.
There will be darken and yours.
