Умоляю
тебя,
вернись.
Ни о чем не стану просить,
слыша шорох отгнивших листьев
в тех словах, что смогла наловить
(чтобы осень внутри носить).
Если хочешь, мы будем молчать
до последнего взвоя ветров:
бурелом между нами не нов,
буревестникам - неба ль не знать!
И за взглядом разверзнется топь,
чтоб схватить другой, маковый взгляд.
Дождём - опиум в вены - окропишь,
в иссушенном, бесслёзном "назад";
разметаешь мне волосы вихрем,
оборвешь пряди - кронами в град.
Мы, безликие, тускло утихнем
в безымянных ста жизнях подряд.
Умоляю
тебя,
приди.
Хоть на жалкие десять минут,
расскажи мне, как люди не ждут,
и как много их - там, позади.
Про ту фею из дивных лесов
мифом полночь мою освети;
и как щедр в мелководье улов,
и как золото с глубей блестит,
поделись. Кто успел до меня? -
как зовут ее? Взором - ясна?
Сколько букв повторяешь со сна,
сердце в слабости вновь обвиня?
Как подмигивал бешеный глаз,
яркий локон слипался в губах,
и как всё черно-белое враз
оказалось (настолько пропах
ее запахом, что свой потерял!)
Покривись, мол со смертью играл,
с той выигрывать больше опаски.
Щерят дни непросчетный оскал,
тут законченность -
нЕвидаль сказки.
Умоляю
тебя,
постой.
Не гони меня, сама ж - не держу.
По заброшенным рельсам - густой
вой ползет, как подавленный жук.
Я прошу лишь: со мной помолчи,
будто не отсуфлирован в роль.
(Ты чуть-чуть притворишься живым,
я забуду, как режется вдоль.)
"Кто она?" - не так важен вопрос,
слишком много ответ сломал.
Прогуляемся в ночь на погост,
где из сырости кто-то позвал,
те, кто - прямо внутри! - умирал
много раз, но кровил, не спускал:
нас из нас же до пустоши крал.
Умоляю
тебя,
найдись. I beg
you,
come back.
I won't ask for anything
hearing the rustle of rotten leaves
in the words that I could catch
(to wear the autumn inside).
If you want, we will be silent
until the last gust of winds:
windbreak between us is not new,
petrels - eh not know the sky!
And behind the eyes the swamp will open,
to grab another, poppy look.
Rain - opium in veins - sprinkle
in a withered, tearless "back";
sweep my hair in a whirlwind
tear off the strands - crowns in the hail.
We, faceless, will dimly subside
in unnamed hundred lives in a row.
I beg
you,
come.
For a pitiful ten minutes
tell me how people don't wait
and how many of them are there behind.
About that fairy from the wondrous forests
light my midnight with myth;
and how generous in the shallow water the catch,
and how gold glitters from the depths,
share. Who was in time before me? -
what is her name? Is it clear by sight?
How many letters do you repeat from sleep
blaming the heart for weakness again?
How a mad eye winked
a bright curl stuck together in the lips,
and how everything is black and white at once
it turned out (so smelled
her scent that I lost mine!)
Curse yourself, they say played with death,
with that winning more fear.
The days are grinning with an incalculable grin,
here is completeness -
Unseen fairy tales.
I beg
you,
wait.
Don't drive me away, I don't hold it myself.
On abandoned rails - thick
howl crawls like a suppressed beetle.
I only ask: shut up with me,
as if he had not been suffered into the role.
(You pretend to be alive a little,
I will forget how it is cut along.)
"Who is she?" - the question is not so important,
too much answer broke.
Let's take a walk into the churchyard night,
where someone called out of the dampness,
those who are right inside! - was dying
many times, but bloody, did not lower:
he stole us from us to the wasteland.
I beg
you,
find it. | |
