Какая музыка жила в нем, это ж надо. Играл, как целая концертная бригада. В его руках гитара не вооброжала, Она как голенькая девочка дрожала. Овчарки лают так, что ежиться барак Лютует ВОХРа и сама охрана А я не злой ни на людей, ни на собак Но в пять подъем, начальник, это рано А мы все думали, балдея от прикола. Откуда в урке эта фраерская школа. А мы балдели от гитары и зверели, А вдруг мы ссуку или фраера пригрели. А за себя он был совсем не разговорник. Ну воровал, ну с малолетки, беспризорник. Ну эти шрамы от ножа и от нагана, А на гитаре научился у цыгана. Ну у цыган от там и жил-то ровным счетом. А он Чайковского уже лобал по нотам. Ах, эти лошади - цыганское богатство. И первой ходкой он пошел за конокрадство. А там пошло и все с горы, как говорится. И стал он жуликом в законе, ланца дрица. Его приметили и по татуировкам Поволокли по сорока командировкам. Идет этап, иет пешко, неровным строем. И сидора с собою тащит под конвоем. А у мого-то, окромя репертуара, В руках чехольчик, а в чехольчике гитара. Он как по камешкам прошел по разным зонам. Отогревая мир зла ту гитарным звоном. Его начальство пригласило к Первомаю, А он сказал: Я для легавых не играю. И сам начальник он сверкнул на уркагана, И за наган, а кобура-то без нагана. А нам играл, и стоя слушала шарага. Сентементальный этот вальс, для нероблага. Какая музыка жила в нем это ж надо... What kind of music lived in it, there is a need. He played as a whole concert brigade. In his hands the guitar is not voobrozhala, She naked girl trembling. Shepherd dogs bark so that the shrink barracks lyutuet Vohra and she guards the evil I do not any humans or dogs, but the rise in five, boss, it's early And we all thought baldeya of fun. Where in this urke fraerskaya school. And we went mad from the guitar and zvereli, And suddenly we ssuka fraera or warmed. But for himself, he was not a phrase book. Well, I stole, well, kid, street kid. Well, these scars from the knife and revolver on, And the guitar learned from a gypsy. Well, the gypsies from there and lived something absolutely. And he already Tchaikovsky Lobau clockwork. Ah, these horses - Gypsy fortune. And the best-selling first he went for horse stealing. And there went all the mountain, so to speak. And he became a swindler-in-law, Lanza Drits. Its signs and tattoos dragged forty trips. There is a stage, IET foot, uneven formation. And cider with him dragging under escort. And the direct-okromya repertoire in cheholchik hands and cheholchike guitar. He was like a stone by stone in different areas. Warming the world of evil guitar ringing. His superiors invited to the May Day, And he said: I do not play for the cops. Both the head of it flashed urkagany And for the revolver and holster without a revolver. And we played and listened standing sharaga. Sentementalny this waltz, for neroblaga. What kind of music lived there is a need ... Смотрите также: | |
