Иван Смех:
спиральные камеры гигантских турбин
в конце ты поймёшь что всегда был один
хоть реки впадают друг в друга порой
но всё обернулось по ветру золой
разрушился пряничный домик атОмов
печальные звуки летят из тромбонов
каравай выбрал кого захотел
беспечная даль, бесконечный предел
редеют ряды, многоточья рябины
без друга остался кузя рябинов
и в сиплую память пиздёжных слов
по рекам порожистым уж унесло
как кожа змеи, как дом без хозяина
не слишком ли много мы на себя взяли-то?
и будут стоять те песчаные замки
точки-монеты, закрытые зенки
Александр Гоголев:
духи живут в звуке сказал мне учитель
а я шумел 10 лет будоражил обитель
в начале стал артистом что бы телки давали
потом задумался о великом и все пропало
к жизни не приспособлен оказался полностью
ничего не добился грустные новости
хотел как все войти в двери не видя рядом распахнутое окно
знания приходят поздно когда уже все равно
и хочется еще пожить но полное нигредо
похорони меня мама в наряде скинхеда
я люблю эту жизнь прогулки концерты девчонок красивых
но саморазрушние у меня в крови ведь я вырос в россии
(Алексееский Драйв) ОНА:
Я шла вдоль дорог не понимая себя
Не ощущая смысла своего бытия
Не задевая знакомые лица
Пытаясь с туманом забвения слиться
Мои руки не чувствуют ваших речей
Мои чувства вне досягательства слов
Чужая реальность, основа основ
В коридорах снуют безумные тени
Неужели не будет ничего в самом деле
Во что я еще могла бы поверить?
Два года подлодки с экипажем бессловным
Два года затмения с запретом на злобу
Два года людей что живут на изломе
Два года распятья совсем не святого.
Пусть горло мое закровоточит стихами
Это лучше режима молчания в желтом тумане
Зеленые стены, молящие взгляды
Они жмутся друг к другу, но не вместе – лишь рядом.
(Алексееский Драйв) ОН:
Безумие – это не грязная койка
Не загаженной дурки чумная палата
Не лица друзей что забыли о воле
Не равнодушные люди в белых халатах
Все это пройдет как проходит молчанье
Останется комната в дряхнущей сталинке
Останется сумрак в пустом коридоре
Родная халупа, родная развалина.
Гитара, что трупом лежит возле стенки
Ненужные книги , забытые диски
Безделие дня и бессонные ночи
Мольба о погибели или о риске
Мольба полюбить как когда-то до края
Мольба ощутить, как течет твоя кровь
Но только не ваше ледяное спокойствие
Но только не ваши приличные взгляды
Не ебаный стыд идти рядом с безумцем
Не лживую плеть материнской заботы
Вернуться в родные янтарные глюки
Заняться чем хочешь: бутылкой, иглою,
Взлелеять опять потаенную похоть
Ебошить со злобою лживые лица
Мне нужно немного – всего только крови
Пускай раздерет она ржавые вены
Пускай засмеется в углу злой ухмылки
Поверь, это лучше чем гнить безучастным!
Подумай казалось бы это так просто
Просто взять и выйти на долбаный воздух
Ведь никто не мешает - так злоба задушит
Слышь, отъебись, побереги свои уши!
Zerno:
Не всегда был один, но всегда одинок,
Такая вот участь у тебя, сынок
В руки возьмёшь выцветший снимок
И зашипит гитара с пластинок
Я там лишь останусь и в ваших нейронах
Но где я и где жизнь миллионов,
Что разбились об пустоту времени
С мыслью, что «переменим мы мир!»
Перемолол мир их, но не их идеи
И к бездне шагает человека гений
Пронзая наукой границы измерений
А что за границей, пока вопрос мнений
Но каждый из нас, шагая один
Когда-то войдёт в зал гигантских турбин
Оставшись лишь в памяти сетей и нейронов
Компов и людей, единиц и народов
Владимир Козлов:
замки песчаные смыло в турбины
и горечь жизни как от калины
липкая совесть стекает из ранки
что есть дорогая картина без рамки?
раненый зверь несётся сквозь горы
кузя уо рисовал узоры
на диске попса подобно морозу
оторвалась с раны короста
из окон роста прыгнул маяк
жил бы и жил - ну а тут, хуяк
так пробирает людей безльюдье
но вы-то хоть такими не будте
бархатный атлас - вырвал страницу
как бы на пробу - туда прибиться
всё, отправляюсь в путИ-дороги
лишь половица скрипит на пороге
Алексей Танкист:
Жизнь говорила, копаясь в песочке лопаткою, мне:
«Вот тебе, мальчик, счастливое детство, в прекрасной, наверно, стране».
Она уверяла в реальности сказок
Кощеев Бессмертных, прекрасных царевен
Конечной абстрактной победе добра
Над игрушечным ядерным злом, -
И я ей поверил.
Я ей поверил.
Я ей поверил. Как птице, хотелось летать.
Стать космонавтом, солдатом, поэтом, разведчиком стать.
Уехать сражаться на Кубу,
дракона убить и принцессу спасти.
Солнце дарило тепло, ветер пел
Ну а жизнь говорила:
«Ты только расти!»
«Ты только расти!»
«Ты только расти!» - И я рос, защищаясь, и веря в мечты.
В миллиарды открытых дорог среди солнечных миль мировой пустоты.
Я рос, не взрослея, и хмурилось время…
Мне было плевать, да и Жизнь улыбалась…
Ей было смешно. Я неправильно понял
– она лишь смеялась, сука, смеялась.
Она лишь смеялась, ей было смешно
Наебать, застремать – небо, солнце и свет.
Ей было смешно, как смотрящему в хате
- иди же, стрельни для нее сигарет! Everything, I am going in the path-road
only the flooring creaks on the threshold
Alexey Tankist:
Life said, digging in the sandy shovel, me:
"So you, a boy, happy childhood, in a beautiful, probably country."
She assured the reality of fairy tales
Crosscheev immortal, beautiful princes
Ultimate abstract victory good
Over toy nuclear evil, -
And I believed her.
I believed her.
I believed her. Like a bird, I wanted to fly.
Become an astronaut, a soldier, a poet, the intelligence becomes.
Go fight to Cuba
Dragon kill and princess save.
The sun gave heat, the wind sang
Well, life said:
"You just grow!"
"You just grow!"
"You just grow!" - And I grew up, defending, and believing in the dreams.
Billions of open roads among the solar miles of world emptiness.
I grew up, not an emphasis, and frowned time ...
I was spit, and life smiled ...
She was ridiculous. I misunderstood
- She just laughed, bitch, laughed.
She just laughed, she was ridiculous
Fuck, check - sky, sun and light.
She was ridiculous as looking in the hut
- Go, Sigaret for her! Смотрите также: | |
