Am Dm
Ну, кто она в его судьбе?
C E
Одну любовь на двух не делят,
H7 C
И за пределами постели
Dm Am E Am
Он ревновал её к себе.
Поскольку он принадлежал,
Себе отныне лишь частично,
То к ней себя он феерично
Самовлюблённо ревновал.
И убегал вдвоём с собой,
И пьяный полз на баррикады,
И прорывал кольцо блокады,
И тело клал на мостовой.
И медный всадник его нёс
По пьяной путаной дороге,
В места, куда боялся Гоголь
Засунуть свой огромный нос...
И даже зимний гололёд
Был для него почти нескользкий,
Ведь камни, что под ним, Чайковский
Себе засунул между нот...
Порою с Мусоргским пил бром
В районе першпективы невской,
Где бесноватый Достоевский
Крошил старушек топором...
Он поливал Петровский дуб,
Кормил пегаса только сечкой,
И пару раз у Чёрной Речки
Нашли его нетрезвый труп.
И ясно видно между строк,
Как он в районе техноложки
Впрягал в карету неотложку,
И с Блоком вёл совместный блог.
Он на Васильевском бродил,
Ночами шлялся по погостам.
Перелопачивал все кости,
Но Бродского не находил.
Он сфинксов целовал в засос,
Не отвечал гранит на ласки.
А он бродил, завязнув в сказке,
И подавал сигналы sos.
Всё стадо клодтовских свиней
Подверг жестокой дрессировке.
И плёл с Есениным верёвки,
Так, чтоб виселось поровней…
И вот пред ним тот самый вид
Из окон в Башлачёвском доме.
А ей никто не нужен кроме…
Но не придёт. И не простит.
Am Dm.
Well, who is she in his fate?
C E.
One love for two do not share
H7 C.
And outside bed
Dm Am E Am
He jealous her to him.
Since he belonged
From now on only partially,
Then he is enchanting himself
Almightly jealous.
And flew together with him
And drunk plenty on the barricades,
And broke through the blockade ring,
And the body put on the pavement.
And the copper rider of his
On a drunk confused road
In places where Gogol was afraid
Shove your huge nose ...
And even winter ice
There was almost a simple for him,
After all, stones that under him, Tchaikovsky
Well shouted between notes ...
Sometimes with Mussorgsky drank bromine
In the area of the Perspectives of Nevsky,
Where is the idle Dostoevsky
Crumbled old women with an ax ...
He watered Petrovsky Oak,
Fed Pegasus only by Sich
And a couple of times in black river
Found his drunk corpse.
And clearly seen between the lines,
How is it in the area of technologies
Injured in the carriage of an emergency
And with the block led a joint blog.
He walked on Vasilyevsky,
Nights shook the posts.
Shuffled all the bones
But Brodsky did not find.
He kissed the sphinxes
Did not answer granite on caress.
And he wandered, stuck in a fairy tale,
And served SOS signals.
The whole flock of Klodtsky pigs
Subjected to brutal training.
And plays with neoshenin ropes,
So that there is a barrel ...
And now it is the very kind
From the windows in the Bashchevo house.
And nobody needs her except ...
But it will not come. And not forgive.
