Виталий Громадский - бас. Запись 1966 г
Как во стольной Москве белокаменной
вор по улице бежит с булкой маковой.
Не страшит его сегодня самосуд.
Не до булок... Стеньку Разина везут!
Царь бутылочку мальвазии выдаивает,
перед зеркалом свейским прыщ выдавливает,
примеряет новый перстень-изумруд -
и на площадь... Стеньку Разина везут!
Как за бочкой бокастой бочоночек,
за боярыней катит боярчоночек.
Леденец зубёнки весело грызут
Нынче праздник! Стеньку Разина везут!
Прёт купец, треща с гороха.
Мчатся вскачь два скомороха,
Семенит ярыжка-плут...
Стеньку Разина везут!
В струпьях все, едва живые,
старцы с вервием на вые,
что-то шамкая, ползут...
Стеньку Разина везут!
И срамные девки тоже,
под хмельком вскочив с рогожи,
огурцом намазав рожи,
шпарят рысью - в ляжках зуд...
Стеньку Разина везут!
И под визг стрелецких жён,
под плевки со всех сторон,
на расхристанной телеге
плыл в рубахе белой он.
Он молчал, не утирался,
весь оплёванный толпой;
только горько усмехался,
усмехался над собой:
"Стенька, Стенька, ты как ветка
потерявшая листву.
Как в Москву хотел ты въехать!
Вот и въехал ты в Москву...
Ладно, плюйте, плюйте, плюйте -
Всё же радость задарма.
Вы всегда плюёте, люди,
в тех кто хочет вам добра.
Дьяк мне бил с оттяжкой в зубы,
приговаривал, ретив:
"Супротив народа вздумал?!
Будешь знать как супротив!!"
Я держался. Глаз не прятал.
Кровью харкал я в ответ:
"Супротив боярства - правда!
Супротив народа - нет! Нет!"
От себя не отрекаюсь,
выбрав сам себе удел.
Перед вами, люди, каюсь,
но не в том, что дьяк хотел.
Голова моя повинна.
Вижу сам, себя казня:
я был против - половинно,
надо было - до конца.
Нет, не тем я, люди, грешен,
что бояр на башнях вешал.
Грешен я в глазах моих
тем, что мало вешал их.
Грешен тем, что в мире злобства
был я добрый остолоп.
Грешен тем, что враг холопства,
сам я малость был холоп.
Грешен тем, что драться думал
за хорошего царя.
Нет царей хороших, дурень...
Стенька, гибнешь ты зазря!"
Над Москвой колокола гудут.
К месту Лобному Стеньку ведут.
Перед Стенькой, на ветру полоща,
бьётся кожаный передник палача.
А в руках у палача над толпой
голубой топор, как Волга, голубой.
И плывут, серебрясь, по топору
струги, струги, будто чайки поутру. Vitaly Gurgood - bass. Record 1966
As in capital Moscow white
The thief on the street runs with a bun Makova.
It's not afraid of him today.
Not to the bull ... Wallpoint is lucky!
King bottle of Malvasia issued,
in front of the mirror Sveiy pimple squeezes
Smshes a new ring-emerald -
And on the square ... Wallpoint is lucky!
As for the barrel of boocter barrels,
Behind the haulating, rolls the boyar.
Lollipop saddy merry
Today is a holiday! Wall razin luck!
Pruck the merchant, the crack from the pea.
Rush to jump two scroorals,
Seed jar-plow ...
Wall razin luck!
In the scape of all, barely alive,
elders with return on you,
Something shampecked, crawling ...
Wall razin luck!
And sneaky girls too,
Under Khmelka, jumped with rogozh,
cucumber namazoving faces
Spleate trot - in the brains itching ...
Wall razin luck!
And under the squeal of Streletsky wives,
under the spit from all sides
on a rash telegene
Swelled in a white shruh he.
He was silent, did not resume
the whole fenced crowd;
just bitterly grinned,
grinned over himself:
"Wall, wall, you like a branch
Lost foliage.
How in Moscow you wanted to enter!
So you entered Moscow ...
Okay, spit, spit, spit -
Still the joy of Zadarma.
You always spit, people
In those who want goodness to you.
Dyack I beat with a delay in my teeth,
sentenced, Reliva:
"Sophisticated the people of the people?!
Will you know as a question !! "
I kept. The eye is not hidden.
Blood harrock I'm in response:
"The opposite of the boyars is true!
Aprint of the people - no! Not!"
From myself I do not renew
Choosing myself.
Before you, people, I repent,
But not that Dek wanted.
My head is guy.
I see myself, execution:
I was against - half,
It was necessary - to the end.
No, not those me, people, sin
That boyars on the towers hung.
Sin in my eyes
the fact that there is little hung them.
Success that in the world of malice
I was a good unsolving.
Sining the fact that the enemy of the shuttle
I myself was a little savory.
Sinning what thought thought
For a good king.
No kings good, fool ...
Wall, die you gap! "
Above Moscow bells are humble.
The frontal vest is leading.
In front of the wall, in the wind of the body,
Beating leather head of the executioner.
And in the hands of the executioner over the crowd
Blue ax, like a Volga, blue.
And float, silver, along the ax
Strugs, Strongs, as if the seagulls in the morning. | |
