Я учился траве...
Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала как флейта звучать.
Я ловил соответствия звука и цвета,
И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка - слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл.
Я любил свой мучительный труд, эту кладку
Слов, скрепленных их собственным светом, загадку
Смутных чувств и простую разгадку ума,
В слове 'правда' мне виделась правда сама,
Был язык мой правдив, как спектральный анализ,
А слова у меня под ногами валялись.
И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,
Но зато не унизил ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел,
И пока на земле я работал, приняв
Дар студеной воды и пахучего хлеба,
Надо мною стояло бездонное небо,
Звезды падали мне на рукав.
I studied the grass ...
I studied the grass, revealing book,
And the grass was beginning to sound like a flute.
I caught the sound and color matching,
And when he sang his anthem of a dragonfly,
Between the green fret passing, like a comet,
I knew that every dewdrop - tear.
He knew that in every facet of the huge eye,
Each yarkostrekochuschih rainbow wings
Lives burning word of the prophet,
And Adam's secret, I miraculously opened.
I loved my excruciating labor, the clutch
Words held together by their own light, puzzle
And a vague sense of the answer to a simple mind,
In the word 'truth' I saw the truth itself,
Was my tongue truthful as spectral analysis,
And the words beneath my feet lay.
And I say, my interlocutor rights
In a quarter of the noise I heard in half the world I've seen,
But not humiliated nor relatives, nor grass,
Indifference paternal land not offended,
And while on the ground I was working, taking
Gift icy water and fragrant bread,
Above me stood bottomless sky,
Stars fell on my sleeve.
