Она идет… или бежит. Нет, не она. Бежит другая. Та, что рядом.
Но как же они удивительно похожи.
От щупальцев толпы, от Города, чернеющих пустот прохожих,
В которых крик о помощи лишь раздается эхом, что созвучно с адом.
В заплаканном лице кричит навзрыд и бьется
Последнее из миллионов «Обернись!
Не делай этого! Не говори всех этих огнестрельных слов! Остановись!».
Она идет. Она идет в кабак. На черной тройке в пропасть, под откос и радостно смеется.
Другая падает на окровавленных коленях, дрожащими руками преграждает путь,
Увидев, что идет навстречу к ним смертельный враг.
Он прячет свою дьявольскую сущность в столь же черный фрак.
Она в руке протягивает сердце. И ядовитый взгляд ранит смертельно их обеих в грудь.
Она идет. Другая вслед плетется слепо.
Беззвучно шевелит губами.
И смотрит на мучителя бездонными глазами.
И понимает, им не пережить грядущего рассвета.
Она стоит… или сорвалась вниз. Нет, не она. Сначала оборвется та, что рядом.
Как за ее спиной идет война,
Она еще не знает, что безудержно больна.
Сегодня за ее окном все звезды бездыханно одержимы градом.
На письменном столе разорванная в клочья жизнь, осколки.
Из них один прохожий собирает некролог
История ее болезни, гнусный и забавный монолог
С пустым названьем «Жизнь» , что похоронят на соседней пыльной полке…
She walks ... or runs. No, not her. Another is running. The one next to you.
But how surprisingly similar they are.
From the tentacles of the crowd, from the City, blackening voids of passers-by,
In which the cry for help only echoes, which is consonant with hell.
In a tear-stained face he screams sobbing and beats
The last of the millions "Turn around!
Do not do that! Don't say all those gunshot words! Stop! "
She goes. She goes to the pub. On the black troika into the abyss, downhill and laughing happily.
Another falls on bloody knees, blocks the way with trembling hands,
Seeing that a mortal enemy was coming towards them.
He hides his devilish essence in an equally black coat.
She holds out her heart in her hand. And the venomous look wounds both of them mortally in the chest.
She goes. The other follows blindly.
Moves her lips silently.
And he looks at the tormentor with bottomless eyes.
And he understands that they will not survive the coming dawn.
It stands ... or fell down. No, not her. The one next to it will cut off first.
As the war goes on behind her
She doesn't know yet that she is uncontrollably ill.
Today, outside her window, all the stars are breathlessly obsessed with hail.
Life on the desk, torn to shreds, fragments.
Of these, one passer-by collects an obituary
Her medical history, vile and funny monologue
With the empty title "Life" that will be buried on the next dusty shelf ...
