Какой-то двадцать первый год.
Портрет царя, как злая шутка.
Какой-то там переворот.
Нева штыком сверкает жутко.
Нести засохший хлеб тайком
Для недотроги ученицы.
О, Боже, как же далеко
С руки слетевшая синица.
Как далеко горит свеча
Немого замка в черных скалах
И озеро с названьем: Чад.
Лишь запах затхлый из подвалов.
Гори меж пальцами строка.
Живите, колдуны и маги.
Гори, строка, гори пока
Горят сердца огнем отваги.
Гори пока, хотя б одна
Душа полна святого вздора,
Пока срывает с плеч весна
Ветрами плащ конкистадора.
Пока труба не скажет: «Нет!» –
Губам, не знающим смиренья.
Прекрасна будет смерть вдвойне
На высшей точке вдохновенья!
С трибуны крикнуть: «Господа!»
Назло кожанкам меднолицым,
Чтобы восторженное: «Да!»
Прочесть во взгляде ученицы.
Бежать и воронье дразнить.
И обижаться, как подростку.
И с беспризорником смолить
В подвале затхлом папироску.
Some twenty-first year.
Portrait of a king, like a bad joke.
Some kind of coup.
Neva bayonet shines terribly.
Carry stale bread secretly
For Impatiens student.
Oh, God, how far
With hands congregate tit.
As the candle burns away
Silent castle in the black rocks
And with the name of the lake Chad.
Only the smell of musty basements.
Gori line between your fingers.
Live, sorcerers and magicians.
Gori, line, burn until
Burning fire of the heart of courage.
Gori yet even used one
The soul is full of holy nonsense,
While tears spring from his shoulders
Winds cloak conquistador.
While the pipe does not say, "No!" -
Lips, not knowing humility.
Beautiful death is doubly
At the highest point of inspiration!
From the podium to shout: "Lord!"
Spite mednolitsym leather jacket,
To an enthusiastic "Yes!"
Read in his eyes pupil.
Run and a crow teasing.
And the offense as a teenager.
And with waif tar
In the basement of stale cigarette.
