Нам не дано предугадать,
Что день грядущий нам готовит:
Учёный кот мышей не ловит,
Мораль, приходится признать,
Всегда опережает сказку,
Герои, чувствуя развязку,
Скучнеют и теряют прыть...
Один поэт готов платить
За кожаный кусок шагрени,
Упрямцу мало утешенья
В заученном «всему свой срок»,
Хоть любопытство не пророк –
Наводит то мосты, то справки…
Известно: по закону Кафки,
Мечты рождаются в тоске.
Не строя замков на песке,
Век не воздвигнешь пирамиды.
Пока биологов подвиды
Классифицируют червя –
Он сам их точит изнутря,
Пустых сомнений роя норы.
Плоды науки иллюзорны
В делах пророчества судьбы,
Вопросы «если б» да «кабы»
Куда верней решать пасьянсом...
Пусть так.
Из чистого упрямства
Сыграем в пазлы бытия:
Допустим, жили ты и я,
В одной Москве, в одной столице,
В один весьма урочный час
Нас угораздило влюбиться.
Как шубу с барского плеча
Господь нам скинул эту милость,
Я ей шептал: «Вам и не снилось»,
Она, склонясь к карандашу,
Писала мне: «Я Вам пишу...
Я Вам звоню... Чего же боле...»
Мы привыкали. Поневоле
Сводя весь мир к простому «мы».
В пылу весенней кутерьмы
Искали съёмную квартиру
Тайком от всех
И в пику вирусным
Прохожим целовались всласть...
Короче, шутка удалась:
В разгар концертного сезона
Под бравый шлягер Мендельсона
Мы поженились, наконец...
Казалось бы – погиб певец,
Невольник чести и Эрота…
Ан нет! Семейное болото,
Каким пугают здешних муз,
Не омрачило наш союз
Меча и мирного орала,
Любовь талант не обокрала –
Лишь образумила слегка...
А всё ж не зря твердят: «Лиха
Беда начало!» Five o'clock!
Ещё не кончил этих строк,
Уж зван (причём «всенепременно!»)
Гостить в имение родных...
И вот примерным благоверным,
Как в бытность на перекладных,
Летишь себе на электричке,
Ещё влюблён, уже не брит,
По русской вековой привычке
Живописуя сельский быт,
Приняв как данность неизбежный
Допрос, кормёжку на убой,
И петушиный, чуть забрезжит,
Победный клич «проснись и пой!»…
Всё ради той, одной, что рада
Тебе – как полевым цветам.
Какой там «Дьявол носит Prada»,
Когда легчайший сарафан
Её из выцветших ромашек
Смущает так, что вой не вой,
Спасает разве что мамашин
Винтажно-бдительный конвой,
Ведущий нас под белы ручки
На земледельческий клочок,
Где на правах столичной штучки
Назвав хозяйский кабачок
«И-правда-славным-патиссоном»,
Неловко топчешься в резной
Траве, что так сенсационно
Потом окажется кинзой...
Когда же сонное светило
Уже зевает на закат,
И всё семейство хлопотливо
Садится за раздачу карт,
Ты сам с собой играешь в прятки,
И симоронишь на туза…
Тебе и грустно, и приятно
Смотреть в любимые глаза.
И пусть не складно, пусть на время,
Но быть для всех почти своим,
Своим – объевшимся варенья,
Своим – простительно смешным…
Всё мимо. Не пройдёт и часа,
Как, бесконечно одинок,
Сославшись на звонок начальства,
Выскальзываешь за порог –
На свежевыстиранный воздух,
Свисающий с покатых крыш,
Приняв классическую позу
«Поэт в Михайловском», паришь
Высóко – в мыслях о свободе
И прочих призрачных вещах…
Выходит месяц. Верещат
По печкам бойкие сверчки.
Мошка роится у щеки,
Заросшей, как овраг бурьяном,
По улице мужик с баяном
Орёт про миллионы роз…
И как-то сам встаёт вопрос
О чашечке-другой портвейна
(Буквально оценить «купаж»),
Чтобы уже благоговейно
Врастая в местный антураж,
Забыть, к едрене, про искусство,
Про Менедельсона, про метро,
Про комариные укусы,
Про лягушачье болеро…
Сидеть, и так и сяк толкуя
Туманный замысел Творца,
Сославшего тебя в такую
Глухую «же», что без винца
Не разобраться в этом сливе:
Болото, улица, закат...
Прости, Создатель,
Не осилил We are not given to predict
That the day coming to us is preparing:
A scientist cat mice does not catch
Morality, have to admit
Always ahead of a fairy tale
Heroes, feeling a junction,
They are boring and losing weight ...
One poet is ready to pay
For a leather phenomenon piece,
Stubbody little comforted
In learned "all of your term",
Although curiosity is not a prophet -
I bridges, reference ...
It is known: by the law of Kafka,
Dreams are born in longing.
Not building locks on the sand,
The age will not erect the pyramids.
While biologists subspecies
Classified worm -
He himself sharpely sharpe
Empty doubts of Roy Nora.
Fruits science illusory
In the affairs of the prophecy of fate
Questions "If b" yes "Kaba"
Where to solve solitaire ...
Let it be.
From pure stubbornness
We will play in Puzzles of Being:
Suppose you lived
In one Moscow, in the same capital,
In one very grate
We were treated to fall in love.
Like a fur coat with a bald shoulder
The Lord threw us this grace,
I whispered to her: "You never dreamed of"
She, leaving for a pencil,
I wrote to me: "I am writing you ...
I call you ... what a big ... "
We got used to. Inseparable
By bringing the whole world to simple "we".
In the heat of spring catter
I was looking for a removable apartment
Thai from all
And in the peak viral
Passers-by kissed ...
In short, the joke was a success:
In the midst of the concert season
Under the brave hat of Mendelssohn
We got married, finally ...
It would seem - the singer died,
Slennik honor and erotic ...
No! Family swamp
How frighten the local music,
Not overshadowed our union
Sword and peaceful oral
Love talent did not risk -
Only formed slightly ...
But not in vain say: "Likha
Bed Start! " Five O'Clock!
I have not finished these lines yet
Soon (and "omnita!")
Sailing in the estate of relatives ...
And here is an approximate faithful,
As passable to passages,
Fly yourself on the train,
Still loved, no longer brit
In the Russian century habit
Painting rural life
Accepting how the inevitable
Interrogation, killer in slaughter,
And cock, slightly cut,
Victory cry "Wake up and sing!" ...
All for the sake of that one that is glad
You - like wildflowers.
What kind of "The Devil wears Prada",
When the lightest sundress
Her out of the faded daisies
Confuses so howl is not howl
Savings perhaps Mamachin
Vintage alert convoy,
Leading us under the white handles
On agricultural bull
Where is the Rights of the Metrophary
By calling the master zucchini
"And-truth-glorious-patisson",
Awkwardly trample in carved
Grass that is so sensational
Then it turns out to be a cilantro ...
When the sleepy shine
Already yaws to sunset
And the whole family is pretty
Sits for distributing cards,
You yourself play a hide and seek with you,
And symorious on the ace ...
You and sad, and nice
Watch your favorite eyes.
And let it not be folded, even if
But be for all almost your
His own jam,
His - excusably funny ...
All by. Won't pass and hours
Like, infinitely alone,
Referring to the boss call
Slip for the threshold -
On freshly dried air
Hanging with lower roofs,
Taking a classic pose
"Poet in Mikhailovsky", Parsi
High - in thoughts about freedom
And other ghostly things ...
Comes month. Verrevat
On the stoves brought crickets.
Moshka is swarming at the cheek
Overgrown, as a ravine buryan,
On the street man with accordion
Oraet about millions of roses ...
And somehow the question arises
About a cup-other port
(Literally evaluate the "blend"),
To be reverently
Right into local entourage,
Forget, to Ereno, about art,
About the manager, about the subway,
About mosquito bites,
About frogucheuchea bolero ...
Sit and so and so intense
The foggy idea of the Creator,
Composed of you in such
Deaf "same" that without Vints
Do not understand this plum:
Swamp, Street, Sunset ...
Sorry, creator,
Not Osil Смотрите также: | |
