На Колыме зима сковала русла рек.
Такой мороз, что даже птицы не летают.
В бараке грязном и холодном старый зек
Лежит на нарах и тихонько умирает.
Прикрыв глаза, не шевелясь и чуть дыша,
Он жизнь свою как книгу страшную листает.
А утомлённая истлевшая душа
Уж рвётся ввысь, но всё никак не улетает.
А вспоминается ему в предсмертном сне
Собачий вой и лязг затворов за спиною.
И как спасаясь от погони по весне,
Бежали с корешем зелёною тайгою.
Потом опять была тюрьма, лесоповал,
Этапы долгие, промёрзшие бараки.
И тот же кореш, что убит был наповал
Заточкой острой, в воровской кровавой драке.
Да как забыть, когда от холода дрожал.
Как от ментовских палок ныли раны,
И как потухшими глазами провожал
В края родные птиц крикливых караваны.
Так бредил он, а ослабевшая рука
В кулак сжималась от тупой, сердечной боли.
И не жалел, что не дотянет до звонка,
Ведь все равно никто не ждёт его на воле.
Опять зима, опять застыли воды рек,
Из строгой зоны, где свобода только снится,
Освободился раньше срока старый зек,
Верней не он, его душа освободилась.
Ругались урки, землю мёрзлую долбя,
С остервенением плевали на мозоли.
Уж ты прими его колымская земля,
Ведь, все равно, никто не ждёт его на воле. In Kolyma winter pinned riverbeds.
Such cold that even the birds do not fly.
In the barracks, and the cold dirty old convict
He is lying on his bunk and quietly dies.
He closed his eyes, motionless and barely breathing,
He lives like a terrible book leafs.
A worn out and decayed soul
Already torn up, but it did not fly away.
And he remembered his deathbed dream
Dog howling and clang the gate behind him.
How to escape from his pursuers in the spring,
They fled with sidekick green taiga.
Then the prison was again, felling,
Stages of a long, promёrzshie barracks.
And the same buddy that was killed on the spot
Sharpening acute thieves in a bloody brawl.
But how to forget when shaking from the cold.
As of Cop sticks aching wounds
And how dull eyes accompanied
At the edge of the native birds of noisy caravans.
So he was delirious, and weakened the hand
The fist clenched on the dumb, heartache.
And I was not sorry that not make it to the ring,
All the same, no one is waiting for him on the outside.
Again, winter, again frozen water in rivers,
The strict zone, where freedom is only a dream,
Was released prematurely old convict,
Or rather he did not, his soul is freed.
Ruga thieves, land mёrzluyu Dolby,
Furiously spat on corn.
Already you accept his Kolyma land
After all, all the same, no one is waiting for him on the outside. Смотрите также: | |
