В гавани, где вполне бы
и вы обитать могли,
под безучастным небом -
хрустальные корабли.
Звучные, точно лиры,
непрочные как роса
хрупкие сувениры,
хрустальные паруса.
Вьются их вереницы
эскадрами патрулей
северной вдоль границы
цыганской страны своей,
уличным профсоюзом
несчётные близнецы
жмутся с прозрачным грузом
что воздуха продавцы.
Точно им закон не писан, точно им острог не тесен,
точно враг им не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки.
Автопортрет с двуколкой,
с марьячи, с сеньорой N, -
вот вам и вся недолга,
культурный весь феномен.
Можно твердить о том, как
мы жили там, если бы,
можно в глаза потомка
глядеть, говоря "Я был
в бухте, где лишь крамола
кабацкая рвётся с уст,
особь мужского пола -
как правило Иисус,
матерь - всегда Мария
и отчим - всегда Хосе,
все деревянны крылья,
фрегаты хрустальны все."
Точно им закон не писан, точно им острог не тесен,
точно враг им не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки.
Ставлю границ кавычки,
себя обвожу кружком,
выйду и с непривычки
устану ходить пешком,
но предпочту бессилью
забвенье, зане оно -
след, занесённый пылью,
а пыли полным-полно.
Я, чья фазенда сбоку,
вверяю свою строку
бедности-непороку
да пошлости-ярлыку,
пру со своим уставом,
размашисто бью под дых
зеркало их заставы,
хрусталь кораблей своих.
Точно мне закон не писан, точно мне острог не тесен,
точно враг мне не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки. In the harbor, where it is to
and you can dwell,
under the indifferent sky -
Crystal ships.
Sounding like a lyre,
fragile as the dew
fragile souvenirs,
Crystal sails.
Frizz their string
squadron patrols
north along the border
Gypsy their country,
union street
Uncounted twins
huddle with transparent load
that Air sellers.
Similarly, it does not apply the law, as if they are not cramped jail,
they are not exactly the enemy is dangerous, just one is not interesting.
How pitiful, how shallow, how walkthroughs, passionate, splitting
our rough crafts, our mortal fragments.
Self-portrait with the gig,
with mariachi, Señor N, -
here's all there for long,
the whole cultural phenomenon.
You can repeat how
we lived there, though,
It can be in the eyes of posterity
look, saying & quot; I was
in the bay, where a sedition
Taverns with torn lips,
individual male -
usually Jesus,
mother - always Maria
and stepfather - always Jose
All wooden wings
CRYSTAL frigates all. & quot;
Similarly, it does not apply the law, as if they are not cramped jail,
they are not exactly the enemy is dangerous, just one is not interesting.
How pitiful, how shallow, how walkthroughs, passionate, splitting
our rough crafts, our mortal fragments.
I put boundaries quotes
obvozhu circle itself,
I go out and unaccustomed
tired to walk,
but I prefer powerlessness
oblivion, Zane it -
track, dusty windswept,
and full of dust.
I, whose hacienda side
I entrust my line
Poverty-neporoku
Yes vulgarity-label,
MDP with its charter,
beat with a flourish in the stomach
mirror their outposts,
Crystal their ships.
Similarly, I did not write the law, as if I did not cramped jail,
exactly my enemy is not dangerous, just one is not interesting.
How pitiful, how shallow, how walkthroughs, passionate, splitting
our rough crafts, our mortal fragments. | |
