…потолок спотыкается о провалы воздуха,
рассматривает их как недосказанность,
как возможность открыть шлюзы смысла и
разбросать их по углам – невидимым плечам,
татуированным креслам вечерних мыслей.
В пластиковом растёт двузвучие.
Координация движений поднимает паруса.
В руке затвердели вены. Последняя льдина. Заноза.
Наблюдаемый шмель не узнаёт своих крыльев, рычит.
Напевает себя вишней, раздавленной камнем.
В отрицании выгибаются крюки –
несносно пищит мел на школьной доске.
Опять не хватило времени читать.
Горизонт вымаливает признание у не - ребра Адама,
держа в руках астероидную пыль:
добавил её в чай и нити окрепли –
костенеют буквы невнятно сказанных слов.
Череда самозамещения вне себя...
тень ползёт по раскаленному песку.
Море отдаёт последние волны
ненасытной кисти художника.
Вот, возьми свёрток, не бойся!
Это кричит птенец совы.
... the ceiling stumbles over air gaps,
considers them as an understatement,
as an opportunity to open the floodgates of meaning and
scatter them in the corners - invisible shoulders,
tattooed armchairs of evening thoughts.
In plastic, a double sound grows.
Coordination of movements raises the sails.
Veins hardened in his hand. The last ice floe. A splinter.
The observed bumblebee does not recognize its wings, growls.
He hums himself like a cherry crushed by a stone.
In denial, hooks are arched -
unbearably squeaks chalk on a blackboard.
Again there was not enough time to read.
The horizon begs for confession from not - the rib of Adam,
holding asteroid dust in hands:
added it to tea and the threads got stronger -
Letters of indistinct words stiffen.
A series of self-substitution outside of oneself ...
a shadow creeps across the hot sand.
The sea is giving off its last waves
insatiable brush of the artist.
Here, take the package, don't be afraid!
It is the owl chick crying.
