О Шейрилин, открой мне уста,
Позволь воспеть неистовый дух!
О ты, чья суть – сама красота,
Обрати эти стены в слух!
Пусть узнают все о том, кто, попав
В замок сей, себя не вёл как лопух
И лихую славу живо снискал –
Он был мелок и черноух.
Пришелец из далёкой страны,
Как он попал в наш сладостный край?
Об этом мы узнать не вольны,
Но он был – и он был попугай.
В коридор влетел зелёной стрелой,
Замышляя хулиганство вершить,
А за ним бежали слуги толпой,
Чтоб не дать ему всё крушить.
Стремясь обресть небесную высь,
На люстру птиц пошёл на таран.
Её осколки ссыпались вниз,
А герой отлетел на диван.
Там его и попытались поймать,
Но не так-то прост пернатый боец!
Принялся клеваться он и орать
И изгадил диван вконец.
О стены он побился слегка,
Теряя перья, вазу разбил –
И, вновь взлетевши до потолка,
Суть художника проявил.
Знал он – шрамы украшают бойцов,
А король Тьярриль – достоин наград.
И когтями впился гений в лицо – портрета, разумеется, не в самого же короля ему лапами тыкать –
А кто спутал – сам виноват!
Деяний гордой птицы не счесть:
Обрушил стол, смял клювом поднос,
Успел на шторы даже залезть
И гардину изящно снёс.
Но его зажали слуги в углу –
И он взвился ввысь, как кони богов,
Под конец разбил ещё пиалу,
Шмыг в окошко – и был таков.
Так допела я герою хвалу –
Честь по чести, без дураков.
