Бородинская годовщина
Великий день Бородина
Мы братской тризной поминая,
Твердили: «Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда её вела!..
Но стали ж мы пятою твёрдой
И грудью приняли напор
Племён, послушных воле гордой,
10 И равен был неравный спор.
И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь[1] —
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
20 Под злаком северных полей!
Ступайте ж к нам: вас Русь зовёт!
Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведёт:[2]
Через её шагнёте кости!…»
Сбылось — и в день Бородина
Вновь наши вторглись знамена[3]
В проломы падшей вновь Варшавы;
И Польша, как бегущий полк,
Во прах бросает стяг кровавый —
30 И бунт раздавленный умолк.
В боренье падший невредим;
Врагов мы в прахе не топтали;
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых;[4]
Мы не сожжём Варшавы их;
Они народной Немезиды
Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды
40 От лиры русского певца.
Но вы, мутители палат,[5]
Легкоязычные витии,
Вы, черни бедственный набат,
Клеветники, враги России!
Что взяли вы?.. Ещё ли росс
Больной, расслабленный колосс?
Ещё ли северная слава
Пустая притча, лживый сон?
Скажите: скоро ль нам Варшава
50 Предпишет гордый свой закон?
Куда отдвинем строй твердынь?[6]
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?[7]
Признав мятежные права,
От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
60 Святыню всех своих гробов?[8]
Ваш бурный шум и хриплый крик
Смутили ль русского владыку?
Скажите, кто главой поник?
Кому венец: мечу иль крику?
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт,[9] и внешних бурь напор[10]
Её, беснуясь, потрясали —
Смотрите ж: всё стоит она!
А вкруг её волненья пали —
70 И Польши участь решена…
Победа! сердцу сладкий час!
Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!..
Но тише, тише раздавайся
Вокруг одра, где он лежит,[11]
Могучий мститель злых обид,
Кто покорил вершины Тавра,[12]
Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра
80Венок сплела тройная брань[13].
Восстав из гроба своего,
Суворов видит плен Варшавы;
Вострепетала тень его
От блеска им начатой славы!
Благословляет он, герой,
Твоё страданье, твой покой,
Твоих сподвижников отвагу,
И весть триумфа твоего,
И с ней летящего за Прагу
90 Младого внука своего.[14]
5 сентября 1831 Borodino anniversary
Great day of Borodin
We are remembering the fraternal
They asserted: “The tribes were going,
Threatening Russia's poor;
Wasn't all Europe here?
And whose star led her! ..
But we became the fifth firm
And they took the pressure with their breasts
Tribes obedient to the will of the proud,
10 And there was equal dispute.
So what? your disastrous escape
Flaunting, they have forgotten now;
Forgot Russian bayonet and snow,
He buried their glory in the desert.
A familiar feast beckons them again [1] -
Slavic blood for them is hopped;
But it will be hard for them to have a hangover;
But the dream of the guests will be long
On a tight, cold housewarming party
20 Under the grass of the northern fields!
Come to us: Russia is calling you!
But know, past guests!
Poland will not lead you: [2]
Step through her bones! ... "
It came true - and on Borodin's day
Again our banners invaded [3]
In the breaches of fallen Warsaw again;
And Poland, like a running regiment,
In the dust throws a banner of blood
30 And the rebellion crushed silent.
In the struggle, the fallen is unharmed;
We did not trample enemies in dust;
We will not remind them now
That the old tablets
Keep in the traditions of the dumb; [4]
We will not burn them in Warsaw;
They are folk nemesis
They will not see an angry face
And do not hear the song of resentment
40 From the lyre of a Russian singer.
But you chamber mutators, [5]
Light-speaking Vitii,
You mobile nasty alarm
Slanderers, enemies of Russia!
What did you take? .. Still Ross
Sick, relaxed colossus?
Is there still northern glory
An empty parable, a lying dream?
Say: soon Warsaw
50 Prescribes his proud law?
Where do we move the strongholds? [6]
For the Bug, to Vorskla, to Liman?
Who will remain Volyn?
Who is the legacy of Bogdan? [7]
Recognizing the rebellious rights
Will Lithuania be torn away from us?
Our Kiev is decrepit, golden-headed,
These ancestors of Russian cities,
Is it akin to violent Warsaw
60 The shrine of all their tombs? [8]
Your stormy noise and hoarse cry
Have you confused the Russian ruler?
Tell me, who is the head of the wilted?
To whom is the crown: the sword or the scream?
Is Russia strong? War and pestilence
And rebellion, [9] and external storms pressure [10]
They shook her wildly,
Look w: everything is worth it!
And around her worries fell -
70 And Poland’s fate was decided ...
Victory! heart sweet hour!
Russia! rise and rise!
Gremy, rapture is the common voice! ..
But be quiet, be quiet
Around the bed where it lies, [11]
The mighty avenger of evil resentment
Who conquered the peaks of the Taurus, [12]
Before whom Erivan resigned herself,
To Suvorov Lavra
80 A wreath of twisted triple warfare [13].
Rising from his grave
Suvorov sees the captivity of Warsaw;
His shadow trembled
From the splendor of glory begun to them!
Bless him, hero
Your misery, your peace
Your companions courage
And the message of your triumph
And with her flying over Prague
90 of his younger grandson. [14]
September 5, 1831 Смотрите также: | |
