Вот ржавый кран вцепился в исполина
И снёс его с протянутой рукой,
И ног чугунных рваная штанина
В казанское в небо смотрит сиротой.
Седая ель покрылась изморозью.
Он грохнул так, последний шля привет,
Что из души повылетали гвозди,
Которые вбивали с детских лет.
«Когда-то здесь аллеи были узки,
И здесь на площади, чуть в стороне
Вожатая в нарядной белой блузке
На шею галстук повязала мне».
Теперь кто пал – тому уж не подняться.
Прощай, Ильич, я знаю по себе:
Как трудно от чего-то оторваться,
Что с молоком воспитано в тебе.
Прощай, прощай без памяти, без слова.
Лишь диких птиц засохнувший помёт.
Когда в душе нет ничего святого,
То и пенять не надо на народ.
«Когда-то здесь аллеи были узки,
И здесь на площади, чуть в стороне
Вожатая в нарядной белой блузке
На шею галстук повязала мне».
Ах, красный галстук – горькая потеря
И праздник Мая, мира и труда.
Я и тогда особенно не верил,
Ну а теперь тем боле, господа.
Идут года, но спицы расписные
Всё так же вязнут в лжи по самую ось.
Мы тоже дети страшных лет России,
Нам многое увидеть довелось.
«Когда-то здесь аллеи были узки,
И здесь на площади, чуть в стороне
Вожатая в нарядной белой блузке
На шею галстук повязала мне». Here rusty crane gripped the giant
And blew it with an outstretched hand,
And the legs of iron lacerated leg
In Kazan in the sky looking orphan.
Gray spruce covered with frost.
He slammed so last shlya hello,
That of the soul povyletali nails,
Which are driven from childhood.
"Once there were narrow alleys,
And here in the square, slightly apart
Counselors in elegant white blouse
On the neck tie tied me. "
Now who fell - that I do not get up.
Goodbye, Lenin, I know for myself:
How hard is it from something off,
That the milk is brought up in you.
Bye bye without memory, without a word.
Only wild birds zasohnuvshy litter.
When the soul there is nothing sacred,
Then the blame is not necessary for the people.
"Once there were narrow alleys,
And here in the square, slightly apart
Counselors in elegant white blouse
On the neck tie tied me. "
Ah, a red tie - a bitter loss
And the holiday in May, and the world of work.
I especially did not believe then,
And now the Bole, gentlemen.
Go to the year, but the spokes painted
Everything just stick in a lie to the very axis.
We are children of the terrible years of Russian,
We see a lot happened.
"Once there were narrow alleys,
And here in the square, slightly apart
Counselors in elegant white blouse
On the neck tie tied me. " Смотрите также: | |
