Чижик-Пыжик жил на белом свете.
Вечно пьяный, с парой мокрых крыл.
Если утром перья на паркете,
Значит Чижик-Пыжик заходил.
И когда, в час горестный-разлуки,
Чижик- Пыжик навещал меня.
Я тихонько брал его на руки.
Брал вина и водки на три дня.
Чижик-Пыжик, как всегда в печали,
Всё твердил мне про свою беду:
- Выпил рюмку, выпил две...Достали.
А теперь просохнуть не могу.
Говорил, что где он только не был.
Сетовал на северную хлябь.
Песни пел про Питерское небо,
И Фонтанки ледяную рябь.
Приходи ко мне, как бы случайно.
И тогда увидишь всё сама;
Как душа моя страдает тайно.
Как он крылья сушит у огня.
Finch-Pyzhik lived in this world.
Eternally drunk, with a couple of wet wings.
If the feathers on the floor in the morning,
So finch-Pyzhik sign.
And when, at the hour of parting, bitter,
Chizhik- Pyzhik visited me.
I gently took him in his arms.
He took wine and vodka for three days.
Finch-Pyzhik, as always in sadness,
Everything is telling me about his misfortune:
- He drank a glass, drank two ... got it.
And now I can not dry out.
He said that where he just was not.
I complained to the north abyss.
Songs sang about Piterskoy sky
And Fontanka icy ripples.
Come to me, as if by accident.
And then you will see all by herself;
As my soul suffers in secret.
As it dries its wings in the fire.
