In the wind, in the sea, whispering hate, heresy; quietly accusing me. Voices. Those voices, all I hear are voices. In the marsh, in the sky, firing curses in my eyes, cutting me with razor lies. Voices. The sun steps down to dance on the armour, now rusted and brittle like September leaves. Through the odor of decaying man-piles, I know someone's listening, waiting for me. Christine, you haunt me - you cling like a limpet. The ghost of your pulse hammers nails in my head. We all sold our souls for a handful of ashes. We gambled together, the blame should be shared. In the wind, in the sea, whispering hate, heresy; quietly accusing me. Voices. Voices.
На ветру, в море, шепча ненависть, ересью; тихо обвиняя меня. Кол-во голосов. Эти голоса, все, что я слышу голоса есть. В болоте, в небе, стреляя ругательства в моих глазах, резка меня как бритва лжи. Кол-во голосов. Солнце шаги вниз, чтобы танцевать на броне, в настоящее время ржавой и ломких, как листья сентября. Сквозь запах гниющей человеко-сваи, я знаю, что кто-то слушает, ждет меня. Кристина, вы не дают мне покоя - ты цепляешься как банный лист. Призрак ваш пульс молотки ногти в моей голове. Мы все продали наши души за горстку пепла. Мы играли вместе, вина должны быть разделены. На ветру, в море, шепча ненависть, ересью; тихо обвиняя меня. Кол-во голосов. Кол-во голосов.
