That is no country for old men. The young
In one another’s arms, birds in the trees
– Those dying generations – at their song,
The salmon‐falls, the mackerel‐crowded seas,
Fish, flesh, or fowl, commend all summer long
Whatever is begotten, born, and dies.
Caught in that sensual music all neglect
Monuments of unageing intellect.
An aged man is but a paltry thing,
A tattered coat upon a stick, unless
Soul clap its hands and sing, and louder sing
For every tatter in its mortal dress,
Nor is there singing school but studying
Monuments of its own magnificence;
And therefore I have sailed the seas and come
To the holy city of Byzantium.
O sages standing in God’s holy fire
As in the gold mosaic of a wall,
Come from the holy fire, perne in a gyre,
And be the singing‐masters of my soul.
Consume my heart away; sick with desire
And fastened to a dying animal
It knows not what it is; and gather me
Into the artifice of eternity.
Once out of nature I shall never take
My bodily form from any natural thing,
But such a form as Grecian goldsmiths make
Of hammered gold and gold enamelling
To keep a drowsy Emperor awake;
Or set upon a golden bough to sing
To lords and ladies of Byzantium
Of what is past, or passing, or to come. Это не страна для стариков. Молодой
Друг другу в руках, птицы на деревьях
- Эти умирающие поколения - на их песни,
Лосось-Фоллз, скумбрия переполненных моря,
Рыба, мясо, птица или, оцениваем все лето
Что бы ни рожден, родился, и умирает.
Оказавшись в этой чувственной музыки все пренебрегать
Памятники unageing интеллекта.
В возрасте человек, но ничтожные вещи,
Побитый пальто на палке, если
Душа хлопать в свои руки и петь, и петь громче
Для каждого лохмотья в своей смертельной платье,
Не существует школу пения, но изучение
Памятники своей великолепием;
И поэтому я плавал по морям и пришли
Для священного города Византии.
Мудрецы вывода стоя в святом огне Божьем
Как и в золотой мозаики стены,
Приходите в святом огне, Перне в круговороте,
И быть пение-мастера моей души.
Потребляйте мое сердце; больных с желанием
И крепится к умирающего животного
Это не знает, что это такое; и собрать меня
В искусственности вечности.
После того, как из природы я никогда не принимать
Мой телесная форма из любого природного вещи,
Но такая форма, как греческие ювелиры делают
Из кованого золота и золота эмали
Чтобы сонный император проснулся;
Или установите на золотой сук петь
Для дам и господ Византии
О прошлом, или мимоходом, или в будущем. | |
