А и всё тебе пьётся-воется, но не плачется, хоть убей. Твои мальчики – божье воинство, а ты выскочка и плебей; там за каждым такая очередь, что стоять тебе до седин, покучнее, сукины дочери, вас полгорода, я один; каждый светлый, красивый, ласковый, каждый носит внутри ледник – неудачники вроде нас с тобой любят пыточки вроде них.
Бог умеет лелеять, пестовать, но с тобой свирепеет весь: на тебе ведь живого места нет, ну откуда такая спесь? Стисни зубы и будь же паинькой, покивай Ему, подыграй, ты же съедена тьмой и паникой, сдайся, сдайся, и будет рай. Сядь на площади в центре города, что ж ты ходишь-то напролом, ты же выпотрошена, вспорота, только нитки и поролон; ну потешь Его, ну пожалуйста, кверху брюхом к Нему всплыви, все равно не дождёшься жалости, облегчения и любви.
Ты же слабая, сводит икры ведь, в сердце острое сверлецо; сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.
Как в тюрьме: отпускают в лёгкую, если видят, что ты мертва. Но глаза у тебя с издёвкою, и поэтому черта с два. В целом, ты уже точно смертница, с решетом-то таким в груди.
Но внутри ещё что-то сердится. Значит, всё ещё впереди. And you and everything is drunk, howling, but laments the life of me. Your boys - God's army, and you and plebeian upstart; there's every such place that you stand in years, pokuchnee bitch daughter, you have half the town, I am one; Each bright, beautiful, affectionate, everyone is inside the glacier - losers like us love pytochki like them.
God knows how to cherish, nurture, but bristles with you all: in the living space because you do not have, well, where such arrogance? Bite the bullet and be the good boy, nodded to him, to play along, you're eaten by the darkness and panic, surrender, surrender, and will be a paradise. Sit in the square in the center of the city, why do you go to something ahead, you're gutted, rip only thread and foam; Well, to amuse him, please, belly up to Him ascend, you still will not wait compassion, relief, and love.
You're weak, it reduces calf after all, in the heart of acute sverletso; how much you can save, play and try to keep the person.
As in prison: released in an easy, if they see that you're dead. But his eyes at you with a sneer, and so like hell. In general, you have exactly the bomber, with a sieve so in the chest.
But inside something else angry. So everything is still ahead. Смотрите также: | |
