Я прихожу к А. в дом и чувствую, что я старый хищник, который подошел к самому жилью и глядит на хозяина, вышедшего из дому с ружьем, сидит и смотрит, из темноты, посверкивая фосфоресцирующими зрачками. У меня разодрано ухо, длинная кровоточащая рана на брюхе, лапа с глубоким тройным шрамом от капкана и проплешины в густой шерсти от расчесанных укусов. При этом я смотрю прямо, не мигая. Я бы улыбался, если бы умел. Хозяин кладет ружье.
- Кто ты сегодня? - спрашивает А.
- Я волк, - говорю я.
- Какой ты волк? - спрашивает А.
- Я очень сильный и смелый волк, - отвечаю.
А. улыбается.
- Как прошло твое лето, волк? Мы давно не виделись.
- Оно прекрасно прошло. Я ел, спал, играл, дрался и бегал.
- А это что у тебя? - хмурится А., пытаясь дотронуться до раны на животе.
Я дёргаюсь, отскакиваю от него и отвечаю нарочито весело:
- Это? Это фигня. Распорол об острую ветку.
- Больно было?
- Неа.
- Совсем?
- Ну немножко.
- Что ты чувствуешь теперь, когда думаешь про эту ветку?
- Что я ей благодарен.
А. опускает голову и тяжело вздыхает.
- И всё?
- Да. Она научила меня быть поосмотрительнее.
- А это что? - спрашивает А., косясь на ухо, но не дотрагиваясь, чтобы не пугать.
- Подрался с дикой собакой.
- Как тебе теперь с драным ухом?
- А что, по-моему, круто выглядит. Нет?
- Да уж. Ты знал эту собаку?
- Да. Мы были когда-то в одной стае.
- А теперь?
- А теперь я сам себе стая.
А. смотрит себе на руки и какое-то время подбирает слова.
- Вера, но ведь ты девочка, а не волк.
- Нет.
- Но ведь ты, наверное, любила этот лес, и тебе больно, что он так с тобой обошелся.
- Мне плевать.
- Ты ведь была счастлива в этой стае, и жалеешь, что туда нельзя вернуться.
- Нисколько.
И тут я чувствую, что слезы стоят у меня в горле, но плакать я не могу, потому что я все-таки взрослый хитрый волк, а не тряпка.
А. мой психотерапевт.
- Ты же понимаешь, что до тех пор, пока ты не признаешь, что ты девочка, и ты устала, и тебе нужно плакать и ошибаться, ты будешь для всех волком, будешь одиночкой, будешь пугать деревенских и прятаться от людей с дрекольем. Ты понимаешь это?
- Да. Но плакать и ошибаться - это для слабаков.
- Что с твоей лапой?
- Попал в капкан и просидел там два дня. Думал, сдохну.
- Звал на помощь?
- Выл. Никто не пришел.
- Кто тебя вытащил?
- Сам.
- Но ведь ты хотел, чтобы пришли? Кто должен был прийти?
- Друг.
- Почему не пришёл?
- Пришёл. Смеялся. Сыпал землю в глаза.
- Хотел мстить ему, когда вылез?
- Нет, пусть живёт. Так ему страшней.
- Слишком любил его?
И тут я начинаю реветь, хоть это и для слабаков.
Специально для девочки у А. есть подушка, кружка кофе, салфетки от слёз, тёплый медленный голос и термины. К волку А. выходит в кирзачах, брезентовой куртке, дубленый, с выгоревшими на солнце бровями и показывает, что он без оружия.
Когда я уезжаю от А., первые пять станций по синей ветке я еще девочка, у меня слёзы в горле, три года сильной любви без итога и ни одного защитника в радиусе пятисот километров. Потом я потихоньку снова волк, узкие зрачки, и мне хочется только есть, бегать и ненавидеть, ненавидеть и ничего не ждать. A. I come to the house and I feel that I am an old predator that walked to the shelter and looked at his master, emerged from the house with a gun, sitting and looking out of the darkness, posverkivaya phosphorescent pupils. I have torn apart the ear, long bleeding wound on his belly, the paw with deep triple scar on trap and bald spots in thick wool combed from the bites. At the same time I look right without blinking. I would have smiled if he could. The owner puts a gun.
- Who are you today? - Asks A.
- I am a wolf, - I say.
- What Wolf? - Asks A.
- I have a very strong and courageous wolf - answer.
A smiling.
- How was your summer, a wolf? We did not meet each other in a long time.
- It went well. I ate, slept, played, fought and ran.
- And what's with you? - A. frowns, trying to touch the wounds on his stomach.
I'm jerking, bounce off him and say deliberately fun:
- It? It's buulshit. Ripped an acute branch.
- It hurt?
- Nope.
- Completely?
- Well, a little bit.
- What do you feel now when you think about this thread?
- What am I grateful.
A. lowers his head and sighs heavily.
- And yet?
- Yes. She taught me to be poosmotritelnee.
- And what's that? - A. asks, glancing at the ear, but not touching, not to frighten.
- A fight with a wild dog.
- How do you now with a ragged ear?
- And what, in my opinion, it looks cool. No?
- Yeah. Did you know this dog?
- Yes. We were once in the same pack.
- And now?
- And now I am my own flock.
A look at his hands, and for some time choosing his words.
- Faith, but because you're a girl, and not a wolf.
- No.
- But you must have loved the forest, and it hurts, it's so cool with you.
- I do not care.
- You're happy in the pack, and regret that it is impossible to go back.
- Not at all.
And then I feel like tears are in my throat, but cry, I can not, because I'm still a cunning adult wolf, not a rag.
A. My therapist.
- You know that as long as you do not recognize that you're a girl and you're tired, and you need to cry and be wrong, you'll be all wolf will loner, you'll scare the village and hide from the people with staves. Do you understand that?
- Yes. But the crying and make mistakes - it's for wimps.
- What happened to your paw?
- I Got into a trap and stayed there for two days. I thought I'll die.
- Calling for help?
- Howled. No one came.
- Who got you?
- Sam.
- But did you want to come? Who should come?
- Friend.
- Why not come?
- He came. Laughed. Strew the ground in his eyes.
- I wanted to take revenge on him, got out when?
- No, let live. So he was afraid.
- Too fond of it?
And then I begin to roar, even though it is for wimps.
Especially for girls at AA has pillow, mug of coffee, napkins with tears, warm voice slow and terms. A. By the wolf comes in kirzachah, canvas jacket, tanned with sun-bleached eyebrows and shows that he is unarmed.
When I leave from AA, the first five stations on the blue line I have a girl, I have tears in my throat, a strong love for three years without a total and no defender within a radius of five hundred kilometers. Then I slowly again wolf, narrow pupils, and I want only to eat, run and hate, hate and do not wait. Смотрите также: | |
