Ночью черниговской с гор араратских,
шерсткой ушей доставая до неба,
чад упасая от милостынь братских,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Плачет Господь с высоты осиянной.
Церкви горят золоченой известкой,
Меч навострил Святополк Окаянный.
Дышат убивцы за каждой березкой.
Еле касаясь камений Синая,
темного бора, воздушного хлеба,
беглою рысью кормильцев спасая,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Путают путь им лукавые черти.
Даль просыпается в россыпях солнца.
Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти.
Мук не приявший вовек не спасется.
Киев поникнет, расплещется Волга,
глянет Царьград обреченно и слепо,
как от кровавых очей Святополка
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Смертынька ждет их на выжженных пожнях,
нет им пристанища, будет им плохо,
коль не спасет их бездомный художник
бражник и плужник по имени Леха.
Пусть же вершится веселое чудо,
служится красками звонкая треба,
в райские кущи от здешнего худа
скачут лошадки Бориса и Глеба.
Бог-Вседержитель с лазоревой тверди
ласково стелет под ноженьки путь им.
Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти.
Чад убиенных волшбою разбудим.
Ныне и присно по кручам Синая,
по полю русскому в русское небо,
ни колоска под собой не сминая,
скачут лошадки Бориса и Глеба.
1977 At night, from the mountains of Ararat Chernigov,
fur ear pulling up to the sky,
forbid children from alms fraternal,
galloping horses, Boris and Gleb.
Crying Lord shone around from a height.
Church lit gilded plaster,
Sword pricked Svyatopolk Damned.
Breathe ubivtsa for each birch.
Barely touching the stone of Sinai,
dark forest, air bread
Begley trot earners saving,
galloping horses, Boris and Gleb.
The way they are confused cunning devils.
Dahl wakes up in the placers of the sun.
God is not to blame either in life or in death.
Muck Priya not ever not be saved.
Kiev poniknet, raspleschetsya Volga
Constantinople would look doomed blindly,
both from the bloody eyes Svjatopolka
galloping horses, Boris and Gleb.
Smertynka waiting for them to reap the parched,
they have no shelter, they will be bad,
Kohl will not save them homeless artist
Hyles Pluzhnikov called Lech.
Let the fun is decided miracle
served colors calls require,
in paradise from the local thin
galloping horses, Boris and Gleb.
God the Almighty with azure firmament
gently creeps under legs hurt them the way.
God is not to blame either in life or in death.
Chad slain volshby wake.
Now and ever steeper Sinai
on the field in Russian Russian sky,
or spikelets are not under the crushing,
galloping horses, Boris and Gleb.
1977 | |
