Великий философ Фридрих Ницше был добрый и веселый человек. Один раз он пошел в магазин за хлебом. Толстая продавщица на хлебном отделе очень любила издеваться над добрым и веселым философом. Ницше терпеть ее не мог и часто называл тупой пиздой. — Ну что, Ницше, — сказала толстая продавщица, завидев Фридриха. — За хлебом небось прискакал? Любишь хлебушек-то? — Обожаю, — сдержанно ответил Ницше. — А ты его пёк, чтобы вот так его жрать? — вкрадчиво спросила вдруг продавщица. — Ты вообще когда-нибудь пёк хлеб? А, Ницше? — Я? Пёк хлеб? — переспросил Ницше. — Ты в уши долбишься, Ницше? — Нет, — сказал Ницше. — На оба вопроса — нет. Великий философ умел быть лаконичным. — Вот испеки сначала, а там поговорим, — триумфально закончила продавщица. — Секундочку, — сказал Ницше. — Если я буду печь хлеб, то нахуя мне тогда, тупая ты пизда, покупать его у тебя? — Меня, Ницше, твои запарки совершенно не ебут — спокойно парировала продавщица. — Делать мне больше нехуй, как вместе с тобой философствовать. Муку тебе продам. А хлеба — во, — продавщица показала мозолистый кукиш, для убедительности схватив себя за локоть. Ницше задумался. — А ты-то, — наконец произнес он, — ты-то сама хлеб пекла? — Пекла, голубчик, пекла, — сказала продавщица. — Да я столько его выпекла, что ты бы всю жизнь ел, да еще и детям бы твоим осталось. — У меня нет детей, — сообщил Ницше. — Это пиздец какой-то, — сказала продавщица. — Детей у него нет, хлеб он печь не умеет и не хочет, а только и знает, что честных продавщиц заебывать. — Это ты честная продавщица, что ли? — заинтересовался Ницше. — Да у тебя ебало как у Муссолини. У честных людей лица другие. — А что Муссолини? Чем тебе теперь Муссолини не угодил? Да он, если хочешь знать, тоже хлеб пёк. Эх ты, Ницше. Ницше неуверенно потоптался на месте. — Ладно, хуй с ним — махнул он рукой. — Давай сюда свою муку. — Запомни, Ницше: культура — это лишь тоненькая хлебная корочка над раскаленным хаосом, — довольно сказала продавщица. — Крепко запомни. — Запомню, — сказал Ницше с ненавистью. — Крепко запомню. На следующий день Ницше пришёл в тот же магазин. — Чего тебе? — спросила продавщица. — Муки давай, сквозь зубы ответил Ницше. — Что, научился печь? — Тебя, суку, забыл спросить. Давай муки. — За такую грубость могу и скалкой по ебальнику… — промямлила продавщица. — Давай муку, говорю. Продавщица подала муку. — А теперь жри. — Что жрать? — Муку жри. — С какого перепугу? Сам жри. — Я сказал жри, сказал Ницще и опустил продавщицу мордой в муку. — Что, нравится? Продавщица покорно съела муку и посмотрела на философа испуганными глазами. — Приятно, да? А я вчера целый вечер это говно жрал. Ницше так и не научился печь хлеб. The great philosopher Friedrich Nietzsche was a kind and cheerful person. Once he went to the store for bread. Thick clerk in the grain department loved to mock the good and cheerful philosopher. Nietzsche could not endure it and often called stupid by a pussy. - Well, Nietzsche, - said thick saleswoman, seeing Frederick. - For the bread I suppose ridden? Do you like hlebushek something? - I love it - Nietzsche responded with restraint. - And you're his pёk to eat it like this? - Softly suddenly I asked the saleswoman. - Do you even ever pёk bread? A Nietzsche? - I? Pёk bread? - Asked Nietzsche. - You are in the ears of Dalby, Nietzsche? - No, - said Nietzsche. - On both questions - not. The great philosopher was able to be concise. - Here bake first, and then let's talk, - triumphantly finished saleswoman. - Wait a minute, - Nietzsche said. - If I make bread, the Nahuas to me then, you stupid pussy, buy it from you? - Me, Nietzsche, your park the completely fuck - calmly retorted saleswoman. - Make me more nehuy how to philosophize with you. Flour your selling. And bread - in - the saleswoman showed horny fig, for the credibility clutching his elbow. Nietzsche thought. - And you, what - at last he said, - you have something she baked bread? - Baked, darling, baking, - the saleswoman said. - Yes, I baked it so much that you would eat all his life, and even your children to remain. - I do not have children - said Nietzsche. - This is fucked up or something, - the saleswoman said. - Children had no bread oven he can not and does not want to, but just know that honest sellers zaebyvat. - You're the honest clerk, or what? - An interest in Nietzsche. - Yes you ebalo like Mussolini. Do honest people others. - And what of Mussolini? What you now Mussolini did not hit? Yes it is, if you must know, too, bread pёk. Oh, you Nietzsche. Nietzsche hesitated uncertainly in place. - Okay, dick with him - he waved his hand. - Give me my meal. - Remember, Nietzsche: the culture - it is only a thin crust of bread over hot chaos - rather said the saleswoman. - Hard to remember. - Remember, - Nietzsche said with hatred. - Hard to remember. The next day, Nietzsche came to the same shop. - What do you want? - I asked the saleswoman. - Flour come through clenched teeth said Nietzsche. - What, I learn to bake? - You, bitch, I forgot to ask. Come flour. - For such rudeness can and rolling pin on the mug ... - mumbled saleswoman. - Let the flour, I say. The clerk handed the flour. - Now Eat. - What to eat? - Eat flour. - With a fright? Eat Itself. - I said, Eat, Nietzsche said, and lowered his face into flour saleswoman. - What do you like? The clerk dutifully ate a meal and looked at the frightened eyes of the philosopher. - It's nice, huh? I yesterday the whole evening it ate shit. Nietzsche did not learn to bake bread. | |
