Вот наша улица, допустим,
Орджоникидзержинского,
Родня советским захолустьям,
Но это все-таки Москва.
Вдали топорщатся массивы
Промышленности некрасивой —
Каркасы, трубы, корпуса
Настырно лезут в небеса.
Как видишь, нет примет особых:
Аптека, очередь, фонарь
Под глазом бабы. Всюду гарь.
Рабочие в пунцовых робах
Дорогу много лет подряд
Мостят, ломают, матерят.
Вот автор данного шедевра,
Вдыхая липы и бензин,
Четырнадцать порожних евро-
бутылок тащит в магазин.
Вот женщина немолодая,
Хорошая, почти святая,
Из детской лейки на цветы
Побрызгала и с высоты
Балкона смотрит на дорогу.
На кухне булькает обед,
В квартирах вспыхивает свет.
Ее обманывали много
Родня, любовники, мужья.
Сегодня очередь моя.
Мы здесь росли и превратились
В угрюмых дядь и глупых теть.
Скучали, малость развратились —
Вот наша улица, Господь.
Здесь с окуджававской пластинкой,
Староарбатскою грустинкой
Годами прячут шиш в карман,
Испепеляют, как древлян,
Свои дурацкие надежды.
С детьми играют в города —
Чита, Сучан, Караганда.
Ветшают лица и одежды.
Бездельничают рыбаки
У мертвой Яузы-реки.
Такая вот Йокнапатофа
Доигрывает в спортлото
Последний тур (а до потопа
Рукой подать), гадает, кто
Всему виною — Пушкин, что ли?
Мы сдали на пять в этой школе
Науку страха и стыда.
Жизнь кончится — и навсегда
Умолкнут брань и пересуды
Под небом старого двора.
Но знала чертова дыра
Родство сиротства — мы отсюда.
Так по родимому пятну
Детей искали в старину.
1980 This is our street, for example,
Ordzhonikidzerzhinskogo,
Relatives Soviet backwater,
But it is still Moscow.
Away bristle arrays
Industry ugly -
Frameworks, pipes, casing
Assertive climb into the sky.
As you can see, there is much to take:
Pharmacy, turn lights
Under the eye of women. Throughout fumes.
Workers in crimson robes
Make way for many years
Bridge, break, Mother.
That the author of this masterpiece,
Inhaling limes and gasoline,
Fourteen empty Euro
bottles drags the store.
That middle-aged woman,
Well, almost holy,
From child watering flowers
Sprinkle with height
The balcony faces the street.
The kitchen gurgles dinner
The flat light flashes.
She deceived many
Relatives, lovers, husbands.
Today my turn.
We are here to grow and become
The gloomy uncles and aunts stupid.
Bored little corrupt -
This is our street, Lord.
There okudzhavavskoy with plate
Old Arbat sadness
For years, shish hide in his pocket,
Withering as Drevlyane,
His foolish hope.
The children play in the city -
Chita, Suchan, Karaganda.
Dilapidated face and clothes.
Sit fishermen
In the dead of the Yauza River.
Such is the Yoknapatawpha
Finish the game in the Sports Lottery
Last round (before the flood
A stone's throw), guess who
The whole blame - Pushkin, or what?
We put five at this school
The science of fear and shame.
Life is over - and for all
Silent language and gossip
Under the sky of the old court.
But she knew damn hole
Kinship orphanage - we here.
Because of birthmarks
Kids looking in the old days.
1980 Смотрите также: | |
