Ночь плюет на стекло черным.
Лето -- лето прошло, черт с ним.
Сны из сукна.
Под суровой шинелью спит Северная страна.
Но где ты, весна?
Чем ты сейчас больна?
Осень. Ягоды губ с ядом.
Осень. Твой похотливый труп рядом.
Все мои песни июня и августа
Осенью сожжены.
Она так ревнива в роли моей жены.
Мокрый табак. Кашель.
Небо как эмалированный бак с манной кашей.
И по утрам прям надо мной
Капает ржавый гной.
Видно, Господь тоже шалил весной.
Время бросать гнезда.
Время менять звезды.
Но листья, мечтая лететь рядом с птицами,
Падают только вниз.
В каждом дворе осень дает стриптиз.
И у нас превращается в квас пиво, а у вас
Сонные дамы глядят криво щелками глаз.
Им теперь незачем нравиться нам
И, прогулявшись сам,
Я насчитал десять небритых дам.
Кони мечтают о быстрых санях -- надоела телега.
Поле -- о чистых, простых простынях снега.
Кто смажет нам раны
И перебинтует нас?
Кто нам наложит швы?
Я знаю -- зима в роли моей вдовы.
Night spits on the glass black.
Summer - the summer is over, to hell with it.
Dreams of cloth.
Under harsh overcoat sleeps North Country.
But where are you, spring?
How sick are you now?
Autumn. Berries lips with poison.
Autumn. Your lustful corpse nearby.
All my songs in June and August
Autumn burned.
She is so jealous as my wife.
The wet tobacco. Cough.
Sky as enameled tank with semolina.
And in the morning straight at me
Rusty dripping pus.
We see the Lord too naughty spring.
Time to throw the jack.
Time to change the stars.
But the leaves, hoping to fly close to the birds,
Only down fall.
Every autumn yard gives a striptease.
And we have transformed into a brew beer, and you
Sleepy ladies look crooked eye slits.
Now they do not need to like us
And by walking himself,
I counted ten unshaven women.
Coney dream of fast sleigh - fed up with the wagon.
Golf - a clean, simple sheets of snow.
Who wounds us smazhet
And bandage us?
Who we stitches?
I know - winter as my widow.
