На пляже ветер, и, стараясь вдохнуть, я наглатываюсь песка; серое небо сливается с морем по линии горизонта.
- Очистить место преступления! – кричит Джек Кроуфорд, только я его уже не слышу. Я не слышу ни того, как судмедэксперт, стараясь не сорваться на истерику, давит из себя: «Тот же листок», ни того, как доктор Лектер ступает позади меня – я вижу только этого бедного мальчика, которого никто не спас, которому никто не помог, пока он, дрожа от страха, просил остановиться.
Он умолял, он плакал, он ныл, что мне не нужно убивать его, только все они так говорят, эти грязные потаскухи: сначала своими театральными бабскими голосами стонут «Трахни меня! Трахни!», а потом, сукины дети, ноют «Не убивай меня!».
Только что же мне делать, если не убивать их? Как мне жить в этом дерьме, вдыхать их смрад, как мне выходить на улицу, идти за молоком в магазин, если я не могу быть уверен, что педики не касались моей еды?
Как мне обезопасить себя и других людей от этой заразы, от этой чумы? Я ведь должен уничтожить источник болезни, чтобы спасти себя и других…
У меня перехватывает в горле, когда я смотрю на тело.
Я не буду с тобой аккуратным, дорогой, я не буду с тобой нежным: я хочу, чтобы ты чувствовал, как из-за тебя страдает этот город. Открой для меня рот – я хочу дотронуться пальцами до него, чтобы вычистить тебя. Посмотри! Видишь, из тебя сочится не красная кровь, а коричневая жижа! Ты болен, и только я могу спасти тебя, мальчик! Ты чувствуешь, как тебя наполняет благодать?.. Ты чувствуешь, что, если мы избавимся от твоей прогнившей оболочки, мы сможем спасти твою душу?.. Ты чувствуешь, что я не хочу травмировать тебя; правильно, мой хороший, бери мои пальцы глубже, не нужно плакать, я всего лишь вставлю нож внутрь тебя. Так нужно! Так правильно…
У меня дрожат колени, и я опускаюсь на песок, разглядывая то, что осталось от парня, который, наверняка, еще не задумывался о смерти.
Я очищу тебя, я сделаю из тебя ангела, ты станешь самым красивым человеком на этой планете… Ты будешь достойным того, чтобы я любил тебя! Я буду касаться тебя каждое утро, буду целовать тебя на прощание, выходя из дома, я буду любить тебя очень сильно. Только тебе надо немного потерпеть…
Скорее всего, я начинаю задыхаться, потому что в глазах темнеет, и я вижу только ломаные линии, скрученные в комок. И, наверное, я начинаю плакать. Я плачу не столько из-за того, что чувствую омерзение к убийце и ощущаю бессильную злобу – я плачу, потому что я понимаю, как сильно он хочет превратить этих людей в нечто, что он сможет любить.
Он ведь не виноват, - думаю я и, как астматик, с хрипом заглатываю воздух. Он ведь старается сделать их лучше, сделать их чище, вытащить их с того дна, на котором они находятся! Он облагораживает их смертью… - резкие выдохи и какой-то стон, идущий из моего горла.
Он любит их – по-своему, немного странно, с некоторой примесью садизма, – он любит их и хочет им помочь…
Только кто бы помог мне, потому что я, обхватив себя руками за живот, утыкаюсь лбом в холодный песок рядом с телом, и начинаю задыхаться из-за того, что не могу вытерпеть осознания того, что разделяю чувства убившего.
Он одинок и пытается справиться со своим одиночеством; только что если люди, все люди вокруг, настолько омерзительны и плохи, если нет другого выбора, кроме как превратить их в нечто, что можно будет любить и не стыдиться этой любви? On the beach, the wind, and, trying to breathe, I naglatyvayus sand; gray sky merges with the sea at the horizon.
- Clear the scene of the crime! - Shouts Jack Crawford, but I did not hear. I do not hear any of a medical examiner, taking care not to break on the hysterical, pushing out of himself: "The same piece of paper", or how Dr. Lecter steps behind me - I can only see this poor boy whom no one saved, which nobody It helped, until he, trembling with fear, asked to stop.
He begged, he was crying he whined that I do not need to kill him, but all they say, these dirty sluts: first, his theatrical Babskii voices moaning "Fuck me! Fuck! ", And then, you sons of bitches, whine," Do not kill me! ".
Just what do I do, if not to kill them? How do I live in this shit, inhale the stench of them, I go out, go to the store for milk, if I can not be sure that queers do not touch my food?
How can I protect myself and others from this infection from this plague? I did have to destroy the source of the disease, in order to save themselves and others ...
I caught in my throat when I look at the body.
I'm not going with you careful, dear, I will not be gentle with you, I want you to feel like because you suffer from this city. Open your mouth for me - I want to touch your fingers to it, to clean you. Look! You see, because you are not oozing red blood and brown slime! You're sick, and only I can save you, boy! You feel like you grace fills .. You feel that if we get rid of your rotten shell, we can save your soul .. You feel that I do not want to hurt you? '; right, my good, take my fingers deeper, no need to cry, I just'll put a knife into you. So you need! That's right…
I tremble the knees and I go down to the sand, looking at what was left of the guy who, for sure, have not thought about death.
I will cleanse you, I'll make you an angel, you'll be the most beautiful man on the planet ... You will be worthy of that I loved you! I'll touch you every morning, I will kiss you goodbye, leaving the house, I will love you very much. Only you need a little patience ...
Most of all, I start to choke, because it darkens in the eyes, and I can only see the broken lines, curled into a ball. And, perhaps, I start to cry. I cry not so much due to the fact that I feel disgusted to the murderer and feel impotent rage - I cry, because I know how much he wants to turn these people into something that they can love.
He's not my fault - I think and as an asthmatic with wheezing swallow air. He's trying to make them better, make them cleaner, pull them out from the bottom, where they are! He ennobles them ... death - blow and some moaning coming from my throat.
He loves them - in their own way, a little strange, with some admixture of sadism - he loves them and wants to help them ...
But who would have helped me, because I, hugging himself for the belly, bristling with his forehead against the cool sand next to the body, and start to choke because I could not bear the knowledge that I share the feelings killed.
He is alone and tries to cope with his loneliness; Only if people, all the people around, so disgusting and bad, if there is no other choice but to turn them into something that can be to love and not be ashamed of this love? Смотрите также: | |
