Время потянулось последними жаркими деньками. Ганнибал, снисходительно посматривая на крутящуюся вокруг Уилла дочь, снимал остатки винограда и наполнял им корзины. Уилл подхватывал их, забирал те, что Эбигейл решалась осилить самостоятельно, и уносил в дом.
Ганнибалу импонировала суматоха, которую внес в их привычный уклад жизни этот человек. Желание разделать и подать Уилла к столу медленно угасло, зато распалились страсти за закрытой дверью спальни.
Руки все ещё помнили, как дрожало горячее и очень отзывчивое тело, когда он раз за разом награждал вскинутую задницу довольно ощутимыми шлепками. Кожа раскраснелась после первого же удара, загорелась соблазнительным алым цветом.
Ганнибал прикрыл глаза, воскресая в памяти самые яркие моменты той ночи. От любого прикосновения Уилл вскидывался, кусал пальцы, стараясь не кричать громко, и всхлипывал. Ганнибал заметил, как на связанные руки упало несколько слезинок. И это возбудило сильнее, чем порка, чем исхлестанные малиновые ягодицы, поджатые яйца и искусанные окровавленные губы.
Перед глазами расплылся кровавый туман; Ганнибал даже не запомнил, как резко и довольно грубо сбросил с себя Уилла, уткнул его зареванным лицом в ласковый мех шкуры, брошенной на полу, и бесцеремонно вторгся внутрь. Хорошо, что за последние дни Уилл немного растянулся, да и перед тем, как начать его шлепать, Ганнибал вылил щедрую порцию ароматного масла в ложбинку между вздернутых аппетитных ягодиц.
Ганнибал безжалостно, с нарочной жестокостью, оставлял на нем метки. И теперь губы Уилла были в постоянно запекшихся коростах крови. Шея и плечи в неуспевающих сходить царапинах, соски вечно припухшие, а на ягодицах проступали отчетливые, собственнические следы зубов.
В ту ночь он позволил себе вольность, и укусил Уилла больнее, пустив кровь. Но тот в ответ сладко застонал, выгнулся, закатив глаза, и развел ноги ещё шире, едва не падая на пол животом.
Ганнибал быстро выскользнул из него, подхватил за бока и перевернул к себе лицом. Уилл, прижав связанные руки к лицу, поспешно вытер лицо, и уставился на него огромными шалыми глазами.
У Ганнибала дернулась жилка под глазом, по лицу заходили желваки от едва контролируемого желания.
- Ещё, - шепнул Уилл, протянув к нему ладони. – Ещё.
И обнял, закинув руки за шею, беря в надежные тиски. Ганнибал, подхватив Уилла, вцепился в его исхлестанные ягодицы и усадил на себя.
От этого резкого движения Уилл вскрикнул и тут же закусил губу, теребя ещё не зажившие ранки.
- Ещё, - шепнул он жарко, обнимая Ганнибала крепче, чувствуя, как тот, обхватив свой член, коснулся головкой разработанной, ещё не до конца закрытой дырки.
Жесткие пальцы схватили его за волосы на затылке, сильно сжали, заставляя вскинуть голову.
- Сильнее, - простонал Уилл, его глаза уже заволокла дымка липкой похоти. Time was pulled last hot days. Hannibal, condescendingly looking at swirling around Will's daughter filmed the remains of grapes and filled their baskets. Will picks them up, pick up the ones that Abigail dared to master on their own, and took to the house.
Hannibal impressed by the turmoil, which has brought in their habitual way of life of this man. The desire to cut and serve at the table Will slowly faded, but inflamed passions behind a closed bedroom door.
Hands still remember how hot trembling and very responsive body, when he repeatedly rewarded raise his ass spanking quite palpable. The skin was flushed after the first shock, it burned scarlet seductive.
Hannibal covered his eyes, revive the memory of the brightest moments of the night. From any touch I Will throw up, biting his fingers, trying not to scream loudly and sobbed. Hannibal saw as bound hands dropped a few tears. And it has initiated more than flogging than iskhlestannye crimson buttocks, eggs and pursed his lips bitten bloody.
Before the eyes blurred red mist; Hannibal did not even remember how sharply and rather rudely thrown off Will, buried his face in his blubbered soft fur skins, thrown on the floor and unceremoniously intruded inside. Well, that during the last days of Will a little stretched, and before the start of his paddle, Hannibal poured a generous portion of aromatic oil in the hollow between the buttocks upturned mouth-watering.
Hannibal ruthlessly, to deliberately cruel, leaving marks on it. And now Will's lips were parched constantly galled the blood. Neck and shoulders to go underachieving scratches, swollen nipples ever, and on the buttocks stood out distinct, proprietary teeth marks.
That night, he allowed himself the liberty, and bit harder Will, let the blood. But he answered sweetly moaned, arched, rolling his eyes and spread his legs even wider, almost falling on the floor belly.
Hannibal quickly slipped out of him, picked up his sides and turned to face him. Will, clutching hands bound to face, hastily wiped his face and stared at him with huge eyes shalymi.
In Hannibal vein twitched under his eye, his face went nodules from barely controlled desire.
- More - Will whispered, reaching for his hand. - Yet.
And hug, his hands behind his neck, taking into reliable vise. Hannibal, Will picked up, grabbed his buttocks iskhlestannye and seated themselves.
From this flick, Will screamed and immediately bit his lip, tugging has not healed the wound.
- Still, - he whispered hot, hugging Hannibal stronger, feeling like the one wrapped around his cock head touched developed, not yet fully closed holes.
Hard fingers seized him by the hair on the back of his head, squeezed, forcing raise his head.
- Stronger - Will groaned, his eyes already clouded haze of sticky lust. Смотрите также: | |
