Бывает так: казался очень близким,
Умел поддерживать, выслушивать, смешить,
Доказывал, что грусть моя – гроши,
Что счастье есть всегда, не нужен повод.
Теперь внутри неутолимый голод
Растет и делается снова нерушим.
Исчезнет он, оставив переписки,
В которых только эхо – нет души.
В которых всё родное и былое,
Отжившее. Но памятью слаба,
Я почему-то помню лишь слова,
Что полнились досадой, злобой, болью.
От них вскипает, пухнет голова,
А сердце как ребенок тихо ноет
И просит пожалеть едва-едва.
Так я в себе коплю, ращу, лелею
Дурное, низкое и гадкое о нем.
Горю, пылаю яростным огнем
Своих ничтожных мыслей, в их плену
Я человека больше не умею
Любить. Лишь ненавижу и кляну.
Но замираю в детском умилении
Сейчас же, как в глаза ему взгляну. It happens like this: seemed very close,
He knew how to maintain, to listen, to laugh,
Proves that my sadness - a pittance,
What happiness is always there, not need a reason.
Now inside the insatiable hunger
It grows and is again unbreakable.
Disappear he left correspondence,
In which only echo - no soul.
In which all native and former,
Obsolete. But memory is weak,
Somehow, I only remember the words,
That the total annoyance, anger, pain.
From them, boils, swollen head,
A heart like a child whining softly
And asks regret barely.
So I'm currently saving up, raschu, cherish
Ill, low and nasty about it.
I'm burning, blazing a fierce fire
His miserable thoughts, in their captivity
I no longer know how man
Be in love. Only I hate and swear.
But I froze in childhood tenderness
Now, as he'll look in the eye. Смотрите также: | |
