Время радости настало,
я восторзе себя зрю,
мое сердце трепетало,
из очей слезы токи льют.
Прощай, весь мир, со страстями
и со прелестию на век
и со всеми суетами:
я от вас уже далек.
Я сказать могу: на веки
в лестный мир не возвращусь,
где согласнее, там вселюся
до кончины своея.
Там пещера темновата,
заставляет слезы лить,
но не та(к) царей полата
может душу веселить.
Вместо всякаго напитка
ключевая там вода,
течет быстро, без избытка,
я имею навсегда.
Чу, уныло завывает
томной звон колоколов:
знать родного провождают
спать в долину среди гробов.
Скоро ли, долго со землею
вси сравнимся, не минем,
может, завтрашней зарею
я усну таким же сном.
Может, завтра погребальной
звон раздастся надо мной,
не отец, не мать родные
не поплачут обо мне
и на гроб рука чужая
кинет горсть земли сырой,
повторится стих прощальной
"со святыми упокой".
И никто моей могилушки
никогда не посетит,
разве пташечка честная
на ней сядет воспоет;
или разве кто мимоходом
близ могилушки пойдет,
преуставши, он на зеленом
дерне сядет, отдохнет.
А хоша и есть друзья милые
не вспомянут обо мне,
погрустят ли нет родные,
там далеко в стороне.
Из сборника: Материалы к истории и изучению русскаго сектанства и раскола. Под редакцией Владимира Бонч-Бруевича. Выпуск первый. СПб., 1908 г. Now is the time of joy,
I vostorze myself shall behold,
my heart trembled,
the eyes of the tears pour currents.
Farewell to the whole world with its passions
and with the charm of a century
and with all the hustle and bustle:
I was already far away from you.
I can say forever
flattering in the world will not come back,
where according there to instill
until his death.
There's a bit dark cave,
It causes tears to pour,
but not the (to) Polat kings
soul can amuse.
Instead vsyakago beverage
the key there is water,
flows quickly without excess,
I have forever.
Chu, sadly howling
languid sound of bells:
know the mother accompanied
sleeping in a valley among the tombs.
How soon, with long land
Compare all ye not Min,
maybe tomorrow's dawn
I sleep in the same bed.
Maybe tomorrow the funeral
ringing you hear me,
not the father, not the mother of the native
do not weep for me
and a stranger's hand on the coffin
throw a handful of soil moist,
repeat verse farewell
"With the saints repose."
And none of my mogilushki
never visit,
Is honest ptashechka
It sits on will sing;
or does anyone passing
go near mogilushki,
preustavshi it on the green
turf sit, rest.
A Khoshali and have friends cute
vspomyanut not about me,
mourn there are no relatives,
there is a long way away.
From the book: Materials for the study of history and russkago sectarianism and division. Edited by Vladimir Bonch-Bruevich. The issue first. SPb., 1908 Смотрите также: | |
