Уснувший город оставляя,
Дорогой пыльною один
Глубокой ночью блудный сын
Одетый в рубище шагает.
И в боль, и в радость каждый шаг,
Чем ближе он к родному дому...
А начиналось всё не так,
А начиналось по-другому.
Когда-то в город он входил
Богат и полон юных сил,
Как было сердцу интересно,
Как обжигающе чудесно
И превликательно манил
Соблазнами блестящий мир.
В нём круг друзей, весёлый пир,
Что взбудораживал сознанье,
Что длился с ночи до утра,
И здесь казалось никогда
Ни боль, ни горе, ни страданье
Ни чистой совести терзанье
Не потревожит. Здесь душа
Живет совсем простым законом –
Мимолетящим днём одним.
Ему, ни в чем неискушенном
Всё стало близким и родным.
Здесь жизнь кипит среди веселья,
Здесь обжигающее зелье
Дурманит разум и рукам
Дает свободу, здесь страстям
Преграды нет. Здесь грех как воду
Пей каждый день себе в угоду.
Всё тот же путь, все тот же стон,
Теперь другое видит он,
Теперь совсем другая сцена,
Теперь друзей застольных цену
Он помнит словно страшный сон.
Где всё меняется мгновенно,
Что позабыть никак нельзя,
И те же самые друзья,
Которыми был так взволнован,
А после ими же оплёван,
В тебе не узнают тебя.
Всё разлетелось, всё умчалось
И всё развеялось, как дым,
Всё то, к чему так сердце рвалось
Во свете правды оказалось
Настолько низким и пустым.
К чему стремился ты когда-то?
Чем раньше жил, и чем дышал?
Теперь, теперь лишь ты понял,
Что этот мир с его развратом,
Из ада словно бы изъят
В душе рождает тот же ад.
Горя огнём животной страсти,
Не зная в похоти преград,
Он травит всё: любовь и счастье,
Он – подлости и смерти брат.
А тот, кто с ним имеет связи,
Отдаст ему всей жизни дни...
И зная всё теперь, пойми,
Ты не рождён для этой грязи.
Твоя усталая душа
Под гнётом низкого разврата
Хранила то, кем ты когда-то
Был в доме твоего отца.
Где всё настолько по-другому
И где ты был совсем другим,
В родной семье родного дома,
Где каждый дорог и любим.
Теперь дорогой с новой силой
Ты вспомнил, как тебя манила
Дорога эта в край чужой,
Как ты оставил дом родной,
Как часть наследства без упрёка
Отец отдал и как жестоко
Страдал он, плача у ворот.
Ведь знал же, знал же наперёд,
Чем кончатся твои исканья,
Какие горькие страданья
Тебе твой выбор принесёт.
Он знал и чувствовал до боли,
До муки, рвущейся внутри,
Чем платит мир за призрак воли,
За в нём истраченные дни.
Он знал цену мирского счастья,
Какой в нём кроется обман,
Он знал опасность жгучей страсти,
Он знал, как много будет ран.
Он знал... О, как он знал прекрасно
Жестокость тьмы и зло людей
Он, горько плача, видел ясно,
Опасность для души твоей.
Чем обернётся всё потом,
Там, на чужбине, и притом
Всё это знать, всё это прятать
В себе не мог, он мог лишь плакать.
Уснувший город оставляя,
Шагает тихо блудный сын,
Но этой ночью не один
Он в небо звёздное вздыхет.
Уже давно, из года в год
В его стране, в краю родимом,
Скрепивши сердце верой ждет
Родной отец родного сына.
Он ждёт, надежды не теряя,
Ведь может быть заговорит,
В скитальце бедном кровь родная,
И не прижившись в волчьей стае,
Он в дом отцовский поспешит.
И там, за дальним поворотом,
Тем самым, что в последний раз,
Его тогда укрыл от глаз,
Сейчас откуда вышел кто-то,
Какой-то путник в ранний час,
Вот так и он, твой долгожданный,
Как этот нищий, что вдали,
К тебе придёт, но что-то странно
Вдруг сердце стукнуло внутри.
В глазах как-будто помутилось,
Но тут прохлады ветерок,
Отвел туман немного в бок,
И на мгновенье приоткрылось
Лохмотьев грязь, лицо... Сынок?
А дальше в наболевшей ране
Все слилось словно как в тумане
Не помнил он как добежал,
Он обнимал и целовал
Лицо ушедшее когда-то.
Любимый голос, что шептал,
Рыданья сдерживая: Папа...
И куча странных слов с мольбой,
Такой любимый образ рядом, Leaving the sleeping city,
Dear dusty one
Late at night the prodigal son
Dressed in rags walks.
And the pain and the joy of every step,
The closer it is to the native home ...
It all started not so,
It started differently.
Once he entered the city
Rich and full of young strength,
It was interesting to heart,
How wonderful piping
And beckoned prevlikatelno
Seduce brilliant world.
In it the circle of friends, cheerful feast
What vzbudorazhival consciousness
That lasted from night till morning,
And there seemed to never
No pain, no sorrow, no suffering
No clear conscience torments
Not to worry. Here the soul
He lives very simple law -
Mimoletyaschim day one.
Him, nothing unsophisticated
Everything became friends and relatives.
Here, among the bustling fun
There searing potion
Intoxicate the mind and hands
Gives freedom are passions
Hedges not. Here sin as water
Drink every day for the sake of itself.
All the same path, the same groan
Now he sees the other,
Now a completely different scene,
Now friends prandial price
He remembers like a bad dream.
Where everything changes instantly,
What can not be forgotten,
And those same friends,
Who I was so excited,
And after spat upon by them,
As you do not know you.
Everything is shattered, everything sped away
And all dissipated like smoke
Everything is what so torn heart
In the light of the truth proved
So low and empty.
To aspire to you once?
What used to live, and the breathing?
Now, now you only knew
What is this world with its immorality,
From Hell seemed to be withdrawn
The soul creates the same hell.
Gorea fire animal passion,
Not knowing lust barriers
It poisons everything: love and happiness,
He - meanness and his brother's death.
A person who has no connection with him,
I give him all the days of life ...
And knowing all now understand,
You are not born for this filth.
Your soul is tired
Under the yoke of low debauchery
I keep it, someone you once
I was your father's house.
Where everything is so different
And where have you been quite different,
In his own family of his home,
Where every sweetheart.
Now the road with a bang
Do you remember how you attracted
This road to the edge of a stranger,
As you leave the house native,
As part of the inheritance without reproach
Father gave and how cruel
He suffered, crying at the gate.
After all, he knew, knew well in advance,
The run out of your quest,
What bitter suffering
You will bring your choice.
He knew and felt pain before,
Before meal, tearing inside,
The world is paying for the ghost will,
During the days we spent in it.
He knew the value of worldly happiness,
What is in it lies the deception,
He knew the danger of burning passion,
He knew how much will the wounds.
He knew ... Oh, he knew perfectly
The cruelty of darkness and evil people
He was weeping bitterly, saw clearly,
The danger to your soul.
What will turn everything then,
There, in exile, and, moreover,
All this know it all to hide
The could not imagine he could only cry.
Leaving the sleeping city,
Chagall quiet prodigal son
But tonight is not one
He starry sky vzdyhet.
For a long time, from year to year
In his country, in the edge of the birthmark,
Reluctantly faith waits
A father a son.
He waits, without losing hope,
It may be a conspiracy
The wanderer poor blood native,
And do not get accustomed to the wolf pack,
He hastens to his father's house.
And there, at the far corner,
Thus, the last time,
He then hid from the eyes,
Who came from someone
Some traveler at an early hour,
That's how it is, your long-awaited,
As this beggar that far,
It will come to you, but something strange
Suddenly heart knocked in.
In the eyes as if dizzy,
But then cool breeze
I took a bit of fog in the side,
And for a moment parted
Rags mud face ... Sonny?
And then in sore wound
All merged as if in a daze
He did not remember how he ran,
He hugged and kissed
Face bygone once.
My favorite voice that whispered,
Stifling her sobs: Dad ...
And a lot of strange words in prayer,
Such favorite image side, Смотрите также: | |
