Я рос один, только "Два капитана", "Три мушкетера", "Четыре танкиста" делали картину путевой
Мне было пять, я гадкий лебединый утенок,
От шести до семи я возненавидел учебу,
На колесе восьмерка, во дворе спалили "девятку"
"Девять с половиной недель" все объяснили мне внятно
Досчитал до десяти - нахуй прятки
Каждую осень одиннадцатого пускал в дом напротив бумажный самолетик
Говорят ты ободрал двенадцать колен, чтобы взобраться наверх,
Я "Пятницу тринадцать" смотрел, потом эмиграция, плен,
Меня в нем носит и носит, в 14 ощущал себя на 88.
Хотя я сбился, номера в мобиле визжат,
38 попугаев, 44 чижа, кому 1001 ночь с тобой, а мне ни одной,
Привет на дно, 20000 лье под водой
Эти цифры и цвета - тысячи цитат, визы, паспорта - все растворится без следа,
И все что испытал: все лица и скитания, блеск и нищета, сохранится лишь в моих текстах.
Я был зеленым, когда черным налом звались наличные,
Когда Белый дом был то желтым, то красно-коричневым,
Бумер - черным, Саня - Белым и желтою - пресса,
Когда "Мегаполис экспресс" писал про черные мессы,
Когда пиджак должен был быть малиновым,
А я бредил белым солнцем в пустыне, и желтою субмариною покинул дом,
Был что то сделать бессилен, и каждый Красный день календаря иссера был синим,
Зеленый змий и красный глаз от purple eyes,
Мне 26, еще один год, и я Курт Кобейн,
И я столько дней был белой вороной, прохожим средь
Голубой крови, белой кости, золотой молодежи
И вот я, не желторотый, но лет мало еще,
Не чернорабочий, но и не белый воротничек,
Но мой мир серый, ведь не в моей постели она,
Привет со дна, где нет места пастельным тонам I grew up alone, only & quot; Two Captains & quot ;, & quot; The Three Musketeers & quot ;, & quot; Four tankers & quot; made a picture track
I was five , I swan ugly duckling
From six to seven I hated school,
Eight on the wheel in the yard burned & quot; nine & quot;
& quot; Nine and a half weeks & quot; Everything was explained to me clearly
Counted to ten - fuck hide
Every autumn blew in the eleventh house opposite a paper airplane
They say you stripped the twelve tribes to climb up ,
I & quot; Friday thirteen & quot; looked, then emigration , captivity ,
I have it wears and wears , 14 felt 88 .
Although I lost , rooms in Mobile scream ,
38 parrots, 44 siskins , who in 1001 a night with you , but I is not one
Hello to the bottom, 20,000 Leagues Under the Sea
These numbers and colors - thousands of quotes , visas, passports - all dissolve without a trace,
And all that experienced : all persons and wanderings , glitter and poverty persist only in my texts .
I was green when were called black cash cash
When the White House was then yellow , then red-brown ,
Boomer - black , Sanya - white and yellow - press
When & quot; Megapolis Express & quot; wrote about the black masses ,
When the jacket was supposed to be crimson ,
I raved about the white sun in the desert, and Yellow Submarine left the house ,
Was powerless to do something , and every red letter day Isser was blue ,
Drunkenness and red eyes from the purple eyes,
I'm 26 , one more year , and I'm Kurt Cobain ,
And many days I was the black sheep , passers broad
Blue blood , bone white , golden youth
And here I am not inexperienced , but years of little else
Not a laborer , but not white vorotnichek ,
But my world is gray , it's not in my bed she
Hello from the bottom , where there is no room pastel tones Смотрите также: | |
