Здравствуй. Февраль не пришел один.
Снова болит в груди, и не берет огонь
Письма тяжелые, как гранит,
Со всех берегов границы
И с разных ее сторон.
И не забудь: есть те, кто быстрее пуль,
И если расчеты верны,
Но видит ли кто-нибудь
Весь этот мир непролитым молоком,
И все еще далеко,
Так далеко до конца войны.
После. Мне все объяснят потом,
Как не перейти поток,
Как не преступить закон,
Письма холодные, как гранит
Надгробий, что вдоль границы
И с разных ее сторон...
Но не забудь: есть те, кто быстрее пуль,
И если расчеты верны,
И знает ли кто-нибудь
Весь этот мир непролитым молоком,
И все еще далеко,
Так далеко до конца войны.
И я надеваю траур на восточный манер - белый,
Как всякий, кто будет слеп,
А все, для кого я пела, лягут в черные травы
На этой ничьей земле.
Но не забудь: есть те, кто быстрее пуль,
И если расчеты верны,
И видит ли кто-нибудь
Весь этот мир непролитым молоком,
Но все еще далеко,
Так далеко до конца войны.
Hello February did not come alone.
Back pain in the chest, and assumes no fire
Letters hard as granite,
From all coasts boundaries
And with its different sides.
And do not forget: there are those who quickly bullets
And if the calculations are correct,
But sees anyone
This whole world unshed milk
And still far away,
So far from the end of the war.
After A. I will explain everything later,
How not to go thread
How not to break the law,
Letters cold as granite
Tombstones that along the border
And with its different sides ...
But do not forget: there are those who quickly bullets
And if the calculations are correct,
And does anyone
This whole world unshed milk
And still far away,
So far from the end of the war.
And I wear mourning for the eastern style - white,
As anyone who is blind,
And all for whom I sang, will form the black grass
On this no man's land.
But do not forget: there are those who quickly bullets
And if the calculations are correct,
And he sees anyone
This whole world unshed milk
But still far away,
So far from the end of the war.
