Я - глаз, лишенный век. Я брошено на землю,
Чтоб этот мир дробить и отражать...
И образы скользят. Я чувствую, я внемлю,
Но не могу в себе их задержать.
И часто в сумерках, когда дымятся трубы
Над синим городом, а в воздухе гроза,-
В меня глядят бессонные глаза
И черною тоской запекшиеся губы.
И комната во мне. И капает вода.
И тени движутся, отходят, вырастая.
И тикают часы, и капает вода,
Один вопрос другим всегда перебивая.
И чувство смутное шевелится на дне.
В нем радостная грусть, в нем сладкий страх разлуки...
И я молю его: "Останься, будь во мне,-
Не прерывай рождающейся муки..."
И вновь приходит день с обычной суетой,
И бледное лицо лежит на дне - глубоко...
Но время наконец застынет надо мной
И тусклою плевой мое затянет око!
I - eyes, devoid of age. I'm thrown to the ground,
To break up this world and reflect ...
And the images slide. I feel I give ear,
But I can not imagine they hold.
And often in the evening, when they smoke pipes
Over blue city, and in the air the storm -
In my sleepless eyes look
And black melancholy parched lips.
And the room with me. And water dripping.
And the shadows move, fade, grow up.
And the clock is ticking, and dripping water,
One question always interrupting others.
And the feeling of vague stirring at the bottom.
It joyful sadness in it sweet fear of separation ...
And I pray to him, "Stay here, be in me -
Do not interrupt the nascent flour ... "
Again comes a day with the usual bustle,
And a pale face lying on the bottom - deep ...
But the time finally hardens me
And lackluster trifling prolong my eye!
