На корабле матросы ходят хмуро,
Кричит им в рупор старый капитан.
У юнги Билла стиснутые зубы -
Он видит берег сквозь густой туман.
Н а берегу осталась крошка Мери,
Она стоит в тумане голубом.
А юнга Билл и верит, и не верит,
И машет ей подаренным платком.
Вернулся Билл из северной Канады.
А ну-ка, друг, налей бокал вина -
Мне за здоровье Мери выпить надо,
За ту любовь, что дарит мне она!
В таверне вдруг открылись с шумом двери.
Глаза у Билла вылезли на лоб -
Ведь перед ним стояла стояла крошка Мери,
А рядом с ней огромный боцман Боб.
Послушай, Боб, поговорим короче,
Как подобает старым морякам.
Я опоздал всего лишь на две ночи,
Но третью ночь без боя не отдам!
Сверкнула сталь, сошлися в круг матросы,
И закипел кровавый, жаркий бой.
Они дрались за пепельные косы,
За блеск очей в тумане голубом.
И стихло все перед картиной смерти.
Обоим в сердце врезались ножи.
Ведь ни один моряк, уж вы поверьте,
Не вытерпит коварства женской лжи. On the ship, the sailors go, frowning,
Shouts through a megaphone old captain.
In a cabin boy Bill gritted teeth -
He sees the shore through the thick fog.
H and shore remained baby Mary,
She is standing in a blue fog.
A cabin boy Bill and believes and does not believe,
And waving her handkerchief given as a gift.
Bill returned from northern Canada.
Come, friend, pour a glass of wine -
I drink to the health of Mary is necessary,
For the love that she gives me!
In the tavern suddenly opened the door noisily.
Eyes Bill got out on his forehead -
After standing in front of him stood a baby Mary,
And next to her huge boatswain Bob.
Look, Bob, let's talk in short,
As befits an old sailor.
I missed only two nights,
But the third night, without a fight, not give up!
Flashed steel, converged in terms of sailors,
And boil bloody, hot fight.
They fought for the ash spit
For shine blue eyes in the fog.
And all was quiet before the picture of death.
Both in heart etched blades.
After all, no one sailor, since you believe,
Do not suffer cunning female lies. | |
